Пол Стретерн - Макиавелли за 90 минут

Флоренция выходила из интеллектуальной спячки Средневековья: город проснулся, в горожанах чувствовалась энергия, уверенность в себе. Италия во главе западной цивилизации шла к Ренессансу.

Заговорили о том, что Италия снова может стать единой и великой, какой она была во времена существования Римской Империи. Юный впечатлительный Никколо стал находить (или воображать) черты сходства своего города с Римом на пике его власти и величия — с Римом второго века нашей эры, эры, предшествующей Марку Аврелию, философам-стоикам, императору. В то время империя простиралась от Персидского залива до стены Адриана, Сенат считался влиятельным органом, к мнению которого прислушивались, граждане Рима были счастливыми и богатыми.

Отличный материал для одаренного молодого человека, разорившийся отец которого не мог служить ему образцом для подражания. Именно книги по истории сформировали для Никколо идеал, к которому надо стремиться.

Макиавелли по-своему понимал период расцвета Римской Империи, его восприятие не было затуманено учеными речами наставников. Однако он все же посетил несколько публичных лекций знаменитых ученых-гуманистов, которые на тот момент пытались представить Флоренцию авангардом европейской мысли. Типичным представителем таких ученых был поэт и гуманист Полициан, протеже и близкий друг Лоренцо Великолепного.

Полициан был одним из талантливейших поэтов после Данте, его стихи сочетали в себе великолепие, достойное классических образцов, с прямотой и живостью повседневного флорентийского говора. Ученые Флорентийского университета быстро научились подражать элегантности стиля его поэзии. Не затронутый влиянием моды, Макиавелли стал превращать флорентийский говор в прозу, совмещая официальный язык с повседневным. Итальянский язык находился на начальной ступени своего развития.

Он развился из флорентийского диалекта менее двух веков назад, заменив латынь в качестве литературного языка. К этому времени итальянский язык уже породил великого поэта Данте, и теперь в лице Макиавелли он обнаруживал талантливого прозаика.

После посещения публичных лекций молодые ученые подолгу задерживались на площади Пиацца делла Сигнория. Там они обменивались мнениями, последними новостями и сплетнями. Безмятежный молодой человек с запоминающимся взглядом был вскоре замечен. Колкая ирония, остроумные замечания (особенно по отношению к священнослужителям), редкая интуиция не оставили никого равнодушным. На это Макиавелли и рассчитывал. Никколо знал, что делал: он боролся за свое место под солнцем (и практически не понимая этого, заново создавал себя). Он находился на нижней ступени социальной лестницы, но знал, что он лучше всех. Его улыбка служила маской, за которой скрывались высокомерие и тщеславие.

Вскоре Макиавелли закрепил за собой место лидера.

Для того чтобы преуспеть, нужно было завоевать популярность. Только самые проницательные из его друзей могли увидеть за улыбающейся маской холодное сердце. Макиавелли нашел путь к каждому, будь то с помощью жалости, уважения или любопытства. Холодное сердце — редкое явление среди горячих и юных кровей Флоренции эпохи Ренессанса.

Как получилось, что именно Флоренция стала центром Ренессанса? Не будучи центром сосредоточения политической и военной силы, она добилась влияния, несмотря на свой статус провинции.

Все объяснялось просто — деньгами. Флорентийские банкиры, такие, как Медичи, Пацци и Строцци, держали под контролем новую технологию века. Банковское дело активно развивается и становится новой коммуникационной технологией.

Его развитие в течение XIV века постепенно вносило изменения в торговлю и коммуникацию по всей Европе. Деньги стали пересылаться в форме денежных чеков с одного конца континента на другой, тем самым торговля была избавлена от сковывавших ее преград, таких, как бартер и наличный расчет. Шелка и специи, привозимые с Дальнего Востока в Бейрут, могли быть оплачены с помощью денежного перевода и переправлены в Венецию.

Комиссионер — это вторая древнейшая профессия.

Одно из неизменных правил обращения с деньгами гласит: часть из тех денег, которые про ходят через чьи-либо руки, всегда остается в этих руках. Тюленья кожа и китовый жир, переправляемые из Гренландии в Брюгге, могут быть использованы для оплаты папских налогов, и вырученные за них деньги впоследствии могут быть переведены в Ватикан. В этом и кроется суть дела.