Алексей Ксендзюк: Тайна Карлоса Кастанеды. Анализ магического знания дона Хуана: теория и практика

Тайна намерения сводит на нет все человеческие потуги объяснить целенаправленную работу психики вместе с ее фундаментальными составляющими: вниманием, восприятием и осознанием. Остается лишь недоумевать по поводу такого странного положения дел. Повсюду мы не ведаем, что творим. Область Непостижимого поглощает нас, подобно трясине. Три главнейших вопроса — что работает? с чем работает? как работает? — остаются без ответа. И тем не менее, дисциплина дона Хуана предоставляет нам уникальный шанс совершить (неведомо как) самую грандиозную трансформацию собственной природы, на которую когда-либо осмеливалось человеческое воображение. Исследование Кастанеды не может не вызывать восхищения и чувства благодарности — ведь он не только реанимировал высокое изумление перед вездесущей Тайной бытия (которое само по себе всегда инициировало глубинный поиск и распахивало новые горизонты), но и указал направление, в котором следует искать разгадку. И, что очень важно, в направлении можно быть уверенным. Ведь уникальность учения дона Хуана состоит в том, что оно последовательно и твердо опирается но безупречные философские и психологические посылки. Мировой оккультизм не знает примеров такого интеллектуального мужества — в той или иной степени мистики всегда отвлекаются на миф, на религиозный трепет, на предпочтительную эмоцию или предвзятое теоретизирование. Их волнует не только Истина в ее чистоте и бесстрастии, но и сладостное предвкушение Великого, Священного, Всемогущего — Того, кто защитит и облагодетельствует Своими дарами. Именно здесь заканчивается наука и торжествует эмоция — родительница предрассудков и религии. Более того, тут и берет верх искушение объяснить Тайну мира, подарить страждущему человечеству смысл и благо.

Карлос Кастанеда этого не сделал. И потому, наверное, многие искатели неосознанно испытывают досаду — им недостаточно предложенного пути, пропуска в мир подлинной и нескончаемой Тайны: религиозное сознание требует Бога с Его благосклонностью и любовью, с Его законами, рецептами н охранительными молитвами, «магическое» сознание жаждет иерархии, тайных орденов, ритуалов и власти над силами, чтобы непрерывно подтверждать свою исключительность; а сознание мистика жаждет слияния с Абсолютом. В учении дона Хуана ничего этого нет. "Человек знания" не видит оснований для подобного сочинительства, а потому выбирает единственное, в чем уверен, — свободу.

Конечно, такой Путь устраивает немногих. В отличие от религии или традиционных "духовных учений" он вовсе не ставит перед собой цель достижения психологического комфорта. Самоутешение или самообман, экзальтация или мирные мечтания, даже психотерапия в виде "обретения смысла" или организация коллективного «убежища» в среде духовных единомышленников — все это если и возможно в рамках дон-хуановского пути, то где-то на периферии, на «привалах», где допустимо снизить общее напряжение и помечтать па досуге.

Вообще же, учение дона Хуана ближе всего к исследовательской дисциплине, к изыскательской работе ученого, где все состоит из бесконечной череды экспериментов и разрешения рискованных задач, а теоретическая часть — совокупность рабочих гипотез, проверяемых самым строгим и беспристрастным способом.

Техники и методы, которые мы постарались осветить в этой книге, предназначены только для того, чтобы начать исследование. Здесь нет и следа догматизма — все подвергается сомнению, осмысляется вновь и вновь, пересматривается в самых широких масштабах. Читатели Кастанеды, конечно, заметили из рассказов дона Хуана, что история "магии нагуаля" достаточно драматична, не лишена ошибок и заблуждений, трагических коллизий и разочарований, даже подлинных революций, следующих за неожиданными открытиями, опровергающими идеи древних исследователей. Такой динамизм познания отнюдь не свойственен мистическим традициям, с какими мы прежде встречались. Зато он совершенно естественен в истории науки, превыше всего поставившей объективную истину и тем самым порвавшей с религиозностью любого вида.

Итак, мы имеем дело с живым знанием. Как и все подлинно живое, оно не имеет конца. Тайна, с которой нас познакомил Карлос Кастанеда, очаровывает именно своей неподдельностью, ненадуманностью — она манит жизнью, свободным дыханием, непредсказуемой игрой сил, на которые не нацепишь ярлык, не побрызгаешь святой водой, не умаслишь хвалебными песнопениями в храме. Путь, который не знает конца, и Тайна — без границ и ответов. Только чистая радость восприятия, радость встречи с Непостижимым, готовым бескорыстно предъявить себя во всем блеске раскрывшемуся, свободному сознанию.