Александр Фетисов - Диалектика познания

Но истории, как мы уже отметили, была известна и уступчатая иерархия - египетская, и потому пирамиды классические, временами сменялись пирамидами египетскими (фиг. 5-8). Первый пример наиболее устойчивой египетской пирамиды показала буржуазная Англия (фиг. 7). Для своего времени это было «монументальное» сооружение.

Еще более «монументально» выглядит классовое сооружение, воздвигнутое современным капитализмом в США (фиг. 8). Вот с ним-то и приходится сейчас сталкиваться непроизводительному работнику. По-существу в этом обществе уже нет иерархии. Общество разделилось на 2 части: верхняя - ничтожно малая, наделена всеми правами человека, нижняя - непомерно многочисленная, человеческих прав не имеет. Остались один на один лицом к лицу два непримиримых врага - ситуация, с точки зрения прогресса и ближайших перспектив человеческого общества, надо сказать, весьма благоприятная. Классовое общество, просуществовавшее многие века, заканчивает последнюю стадию разложения - это отрадно. Наступает последний момент, когда каждый человек, независимо от его места в обществе, может сказать словами Маркса - «вот здесь Родас прыгай!» «Вот здесь Роза танцуй!» Короче говоря, наступает момент, когда все слои общества, в том числе и господствующие, вплотную подходят к сознанию, что прежней жизнью жить нельзя. По Ленину это будет называться «всеобщей революционной ситуацией».

Позднее, когда нам придется рассматривать «Системы», «структуры» и «организацию», мы обстоятельнее остановимся на этом вопросе, сейчас же скажем, что «системы», состоящие всего-навсего из двух взаимодействующих элементов, по существу это - уже не системы.

Такие «системы» обречены на немедленную гибель; они саморазрушаются на первом серьезном изменении обстановки.

Буржуазная Англия в период ее наивысшего расцвета в XIX веке, по крайней мере, если иметь в виду только одну метрополию, по существу, была тоже двухэлементной системой (фиг. 7), но эта система спасалась от саморазрушения благодаря наличию в составе Британской империи третьего структурного элемента - обширной колонии. Кроме того, умной буржуазии Англии долгое время удавалось создавать иерархию внутри рабочего класса - разлагать его подачками за счет ограбления колоний. Помимо того, английская буржуазия, используя свое промышленное превосходство, постоянно стремилась создать на континенте Европы и других частях света для своей системы четвертый структурный элемент. И. надо сказать, это ей почти всегда удавалось. Всегда находились страны, которые для Англии играли роль четвертого структурного элемента, с которым она вступала во взаимодействие. И, наконец, последнее. Буржуазная Англия раньше, чем какая-либо другая страна, стала буржуазной республикой и, тем не менее, дольше, чем кто-либо другой, терпела и до настоящего момента терпит королевскую власть. Многие историки сей непонятный факт объясняют живучестью в Англии традиций, приверженностью к старине и слабостью английской буржуазии к аристократам, королям и королевам. А на самом деле королевская власть для английской буржуазии играет роль пятого структурного элемента в системе. Пусть этот элемент не материален, но в мире, где господствуют далеко не научные представления, места материальных элементов вполне могут заменяться миражами, предрассудками и традициями.

Буржуазная Англия, таким образом, представляла собою вполне устойчивую систему. С точки зрения численности структурных элементов вполне устойчивой представлялась и царская Россия. Но в России имела место с одной стороны гипертрофия структурных элементов, а с другой - гипертрофия внутриэлементной иерархии.

Вообще говоря, для классовой общественной системы Иерархия - необходимое условие для создания устойчивости и живучести системы. Но Иерархия при этом должна иметь разумные размеры и пределы. Этого не учитывали господствующие классы России. Чрезмерная иерархия в разрезе всего общества ведет к гипертрофии отдельных классов и, следовательно, к обострению межклассовых противоречий.

Чрезмерная иерархия внутри классов, классовых слоев, сословий делает их неоднородными, т.е. внутренне слабыми и, следовательно, слабыми вообще.

Умная английская буржуазия избегала гипертрофии, как первого, так и второго рода, и благодаря этому за 400 лет ее господства в Англии не было ни одного серьезного выступления рабочего класса, похожего на революцию. Господствующие классы России, напротив, страдали большой привязанностью к гипертрофии обоего рода, надо сказать, что изрядную дозу этой привязанности они оставили нам после себя в наследство. В России накануне пролетарской революции имело место деление людей не только по имущественному признаку, но и сословное, национальное, религиозное, по образовательному цензу и по различного рода как приобретаемым, так и наследственным привилегиям.