Руслан Бурбуля - Ис..по..ведание Родянина

СТОП!

А что это за имя такое? Мал!?

Если ты, читатель, заинтересуешься и прошерстишь "против шерсти" Интернет ресурсы, то убедишься, что я прав: Мал — это искаженное летописцем семитское имя Малх.

Лично я склонен считать сего деятеля сыном хазарянки, которая и дала своему сыну такое странное для русского уха имя. Вспомните как любят современные евреи древнеримское имя Марк. Это своего рода маскировка. Как все еврейские Борисы — суть Барухи, так и все еврейские Марки — суть Малхи.

Этот самый Малх и заманил в засаду дружину Игоря. У славян был такой обычай: если кто князя убьет, тот князем и становится. Так Олег, убив Аскольда и Дира, беспрепятственно занял киевский престол. Так рассчитывал сделать и Малх. Убив князя, забрать себе во владение все, что тот имел, включая жену Игоря Ольгу. Но Ольга-то была уже к тому времени христианкой, и на нее эти приколы не действовали. Не собиралась она становиться женой какого-то Малха, человека, убившего ее мужа. Да и если призадуматься, наверняка ее претила сама мысль заниматься с какой-то Малхом, сексом, который, ко всему прочему, еще и обрезан…

Пришлось вспомнить о христианских заповедях, разыграть комедию со свадьбой, после чего княгиня долго не мудрствуя приказала перебить всех послов, а Малха, эНтого, заточила в Любече, вместе со всем его потомством. Его малолетнюю дочку, которую звали Малушей, по своим соображениям, она забрала на свой двор. И это была ее первая и последняя роковая ошибка. Эта самая Малка, как тот библейский Иосиф, неожиданным образом сделала при Ольгином дворе головокружительную карьеру. Более того, однажды даже добилась должности ключницы и как-то, после хмельного пира, затащила в постель Ольгиного сына — Святослава. Согласно летописи Ольга была очень сильно разгневанна на такое непотребство и изгнала Малку обратно в тот самый Любеч.

Теперь напомню что у Малуши был вроде как братан — нареченный Добранном. "Добрые" христианские летописцы, от греха подальше, переименовали его имя на русский лад и с тех пор он известен истории под именем Добрыня. Это тот самый Добрыня Никитич, который был правой рукой Владимира во всех его начинаниях и которого Владимир почитал "как отца"(?). А может не "как"? Добрыня-то был Никитич, а не Малкович. Какой же он, к черту, тогда брат Малуши? Да и насчет княжеского происхождения самой Малки существуют большие сомнения. Версия о том, что Малка была дочерью древлянского князя, впервые запустил русский языковед, исследователь русского летописания профессор Петербургского университета Алексей Александрович Шахматов (1864 — 1920). Имя Малуши, по Шахматову — славянизированное Малфред. Самого же Мала Древлянского Шахматов считал варягом. Между тем, летопись однозначно говорит, что Малуша — дочь Малка Любечанина. Не Мала, не Малфреда, а Малка. Значит, и не князь вовсе, а так, приблатненный. Ну да бог с ними. Двигаемся дальше…

Этот самый Владимир, Малкин сын, после гибели отца стравил межу собой других сыновей Святослава. Сначала руками старшего брата Ярополка он уничтожил среднего брата Олега, а затем, набрав иноземную дружину, убил самого Ярополка и занял киевский престол. Когда он на нем укоренился, то тут же объявил себя каганом, и только что разрушенный Каганат, вновь вернулся на Русь, но, уже в новом обличье.

Что же дальше творил князь "Красно солнышко"? Разгоняет русское воинство, а вот печенегов, убивших Святослава и до сих пор пившие кумыс из его черепа, пригласил в свой каганат. Те, поселившись под стенами Киева, стали личной гвардией русского кагана. Их отличительным знаком были черные клобуки (колпаки), за что их так и прозвали — каркалпаки (черные клобуки).

Но это был не самый главный вред, который Владимир нанес Руси. Самый главный вред заключается в насильственном введении христианства. Между прочим к тому времени, некоторые войны и торговый люд уже исповедовал данное вероучение, правда в его человеческой ипостаси (арианство). То же христианство, что хотело видеть на Руси Византийское око (никейское) приживалось с таким скрежетом и скрипом, что, Владимир в скорее начал чесать репу. Какого же бога признать за главного. Бога, чьи жрецы объявили бы его наместником божьим. К таковому в принципе были готовы византийские попы, да вот народ, привыкший многие тысячелетия к Вечевому правлению и к своим родовым Богам, от коих он и вел свой род, противился такой ущербности.

Возник вопрос: Что же делать?

Видать подсказал "добрый дядя". Чтят славянские рабы языцку веру, не приемлющею кровавых жертв — сделай ее таковой и сами ей воспротивятся!