Сурат: Неофициальная философия

А далее случилось непоправимое – Шопенгауэр познакомился с текстами восточной философии. Когда Упанишады, трактаты Шанкары и тексты буддийского канона оказались на его письменном столе, это было равноценно тому, как если бы Бен Ладену случайно попались в руки все ядерные запасы США и РФ.

В общем, он тут же принялся все громить на своём пути. Правда, поскольку на его лекции никто не ходил (из-за жгучей ненависти к сверхпопулярному тогда Гегелю он назначил их на то же время, что и у последнего), этого долго никто не хотел замечать. И даже когда в свет вышла его книжка «Мир как воля и представление», все делали вид, что ничего не происходит. Но сколько можно игнорировать очевидное? В старости Шопенгауэр был окружен почетом и уважением. Всем, конечно, было очень жалко бедную западную философию, которая в агонии корчилась у его ног, но добить её не решался никто.

Что же такого сделал Шопенгауэр в своей книжке? Он просто взял наиболее правдоподобные, на его взгляд, взгляды восточных мыслителей (примечательно, что в классической восточной философии нет систем, но есть именно взгляды – даршаны) и изложил их нормальным немецким языком, в соответствии со всеми канонами западной традиции, лишь изредка ругая Гегеля для передышки.

Уже из самого названия «Мир как воля и представление» ясно, что наиболее симпатичными Шопенгауэру в восточной мысли показались Майявада и Буддизм.

Майявада – это учение Упанишад об иллюзорности мира. Типа мы это сон, который снится Богу, а Бог это сон, который снится нам. Короче, сплошная и беспросветная пелевинщина.

Буддизм – более сложная штучка, т.к. в нем нету доминирующих теорий, и Шопенгауэр выбрал то, что ему было более по сердцу, а именно мысль о том, что мир – это сплошной груз и отходняки, и что все это безобразие поддерживается исключительно за счет нашей неконтролируемой жажды жизни.

Вот вам и весь Шопенгауэр за 30 секунд, а вы боялись.

Нет, понятно, что он разжевывал этот материал не на одной сотне страниц, объяснял устройство мира и всё такое, но не надо судить его строго. Во-первых, в то время было мало хороших книг на немецком языке, только Гете, сохранившийся до нашего времени лишь в виде эпиграфа к «Мастеру и Маргарите». А во-вторых, тогда ещё не сняли фильм «Матрица».

В контексте нашей просветительской беседы нам важно знать лишь то, что Шопенгауэр придерживался взглядов классического Буддизма в том смысле, что все плохо и что крайне желательно это прекратить посредством того, чтобы ничего не желать. То есть в творческом тандеме с Ницше он как бы играл роль такого белого клоуна, который все время плачет, в то время как рыжий клоун, которого играл Ницше, ненатурально хохочет и награждает приятеля увесистыми поджопниками.

Лично у меня нет никаких претензий к Шопенгауэру. Если у него и есть где проколы, то они не столь существенны. Корить философа с таким большим хуем за мелкие проколы – все равно, что предъявлять претензии к тигру за то, что у него водятся блохи.

В общем, если вам по сердцу классический Буддизм и Веданта, но вас берет оторопь, как только вы берете в руки Бхагавадгиту или другую такую же непроходимо тупую писанину, искаженную к тому же креативными находками русского переводчика, то Шопенгауэр вам доктором прописан.

Кладем папочку с личным делом Шопенгауэра на место и берем другую, в ней – личное дело его самого резвого ученика Фридриха Ницше. Того самого, который сострадательно добил агонизирующую западную философию контрольным выстрелом в мизинец левой ноги.

Вообще, если взять то, что написали Шопенгауэр и Ницше, и сравнить с тем, что оставили после себя столпы неофициальной философии, то перевес будет на стороне первых в том смысле, что они затронули больше тем, анализ которых был глубже и детальнее – просто в силу гипертрофии их понимания. Я имею в виду, что их неуемная понималка была настолько развита, что эти жеребцы понимали все, что движется.

Ницше, к тому же, систем создавать не пытался и писал книги согласно простому, но исключительно эффективному узбекскому принципу «что вижу, о том и пою». Поэтому он умудрился написать вообще обо всем сразу. Правда, как и Кастанеда, он досадно упустил тему австралийских вомбатов, но мир, к счастью, располагает весьма обширной специальной литературой на этот счет.

Ницше стартанул там, где брякнулся о землю Шопенгауэр. Т.е. когда он начал свою философскую карьеру, на жестком диске его мозгов был давным-давно установлена самая последняя, крэкнутая и русифицированная, версия Шопенгауэр Pro. Поэтому Шопенгауэр был для него настолько родным чуваком, что он запросто мог между делом добродушно обложить его трёхэтажным матом, и вообще – делал с ним что хотел.