Томас Лиготти - Заговор против человеческой расы - Замысел ужаса

Чем бы мы не старались представиться, расхаживая взад и вперед, вниз и вверх по этой земле, в конечном итоге мы просто мясо. У одного некогда могущественного племени каннибалов имелось слово для названия их излюбленной пищи. Это слово буквально означало: «говорящая еда». Да, большая часть пищи, которую мы поглотили в течении человеческой истории, не была говорящей. Эта пища издавала другие звуки, ужасные крики в процессе того, как превращалась на бойнях из мяса живого в мясо мертвое. Если бы нам довелось слышать эти звуки всякий раз, когда мы принимаемся за сытный обед, могли бы мы оставаться бездумными гоблинами, коими большинство из нас является сегодня? Сложно сказать… « Мясо мяса, но человеку нужно есть », говорит фермер Винсент (Рори Кэлхун) в кинофильме «Адский мотель» Motel Hell (1980). Для колбасного товару Фермер Винсент примет все твари по паре.

Свинина, говядина, иногда — козлятина — все они заходят в нас и выходят из нас. Это часть состояния бессмысленности, которую навязывает нам бытие. Но это не единственная бессмысленность, которую нам приходится переносить, расхаживая взад и вперед, вниз и вверх по этой земле. Еще есть бессмысленность природы. Бессмысленность Бога. Сколько бессмысленности мы готовы допустить в свои жизни? Есть ли для нас возможность избежать ее? Нет, такой возможности не существует. Мы обречены пребывать во всевозможной бессмысленности: в бессмысленности боли, бессмысленности ночных кошмаров, потогонного рабского труда, и во многих других бессмысленностях различного вида и масштаба из рода не несущих страдания. Бессмысленности подают нам на блюде, и мы вынуждены питаться ими, или представать перед бессмысленностью смерти. {23}

Возможно, что путем жадного пожирания худшей бессмысленности жизни, включая бессмысленность смерти, мы сумеем прогрызть путь к свету из всепоглощающей трагедии нас, как разумных существ. Профессор Никто хотел бы сообщить кое-что по этому поводу в своей лекции под названием «Сардоническая гармония». Здесь он берет тон неприкрытой язвительности, непривычный для хладнокровного и нравоучительного ученого самозванца. Однако это не причина для того, чтобы не выслушать его вздор еще раз.

Сочувствие к человеческому страданию, скромное чувство собственной непродолжительности, абсолютная вера в справедливость — все наши так называемые добродетели только тревожат нас и служат вовсе не для успокоения ужаса, а для его укрепления. При этом подобные качества являются наименее важными, наименее соответствующими жизни. Чаще всего эти качества становятся на пути людского возвышения в сумятице этого мира, давно нашедшего свой образ и с тех пор от него не отступающего. Мнимые утверждения жизни — все без исключения основанные на пропаганде Завтрашнего Дня: размножение, революция в самом широком смысле, благочестие в любой форме, которую вы можете назвать, — есть лишь утверждения наших желаний. По сути эти утверждения не утверждают ничего, кроме нашей склонности к мучению самих себя, нашей мании хранить безумную невинность перед лицом ужасающих фактов.

Путем сверхъестественного ужаса мы можем избежать, пусть ненадолго, кошмарной мести этого утверждения. Нас всех вырвали из небытия и перед окончательный забвением, на протяжении нескольких судорог, дали возможность открыть глаза и взглянуть на мир и протянувшуюся через него дорогу. Какой ужасный сценарий. Так для чего нам что-то утверждать, для чего плести жалкие истории о добродетели ужасной необходимости? Наша карта, это судьба дурака, достойная лишь осмеяния. И поскольку вокруг нет никого, кто мог бы посмеяться над нами, мы принимаем на себя эту роль. Так побалуйте себя жестокими удовольствиями, играми и притворством с самими собой, вкусите макабрианских радостей Вселенской Резни. В итоге вы сможете огласить горьким смехом какой-нибудь пыльный уголок нашей заплесневелой вселенной.

Сверхъестественный ужас во всех своих жутких проявлениях позволит читателю вкусить несовместимые с личным благополучием лакомства. Определенно, подобная практика не сможет найти всеобщую поддержку. Истинные макабристы редки, как поэты, и образуют тайное сообщество повсеместно повернувшихся спиной, с некоторыми филиалами отстранившихся с момента рождения. Но те, кому довелось услышать ароматы других миров, и отведать кухни противной стабильности существования, не смогут теперь удержаться от жути поданного им пиршества ужасов. Такие будут бродить в лунном свете, пожирая глазами двери склепов, и выжидая удобную возможность вломиться и увидеть все своими глазами.