Г Кириленко - Философия

654

философии, религии, политики. Она закрепляет мое бытие в мире, умножает меня в мире, помогает бороться с небытием. Она позволяет прикоснуться к миру универсальных ценностей, позволяет "быть всем", не рискуя ничем. Вещи восполняют нехватку реальности, "бесконечно-систематический процесс потребления проистекает из несбывшегося императива целостности, лежащего в глубине жизненного проекта" [1].

1 Водрийяр Ж. Система вещей. М., 1995. С. 168.

Одновременно повседневность - сфера крушения желаний и надежд, сфера индивидуальных решений и выборов. Повседневность - пространство, где слово претворяется в дело, сфера смысловой интеграции личности. "Новая" повседневность, повседневность кризисного состояния общества - это разрушение привычных способов "приписывания" себя к вечности, это состояние знакового хаоса, в условиях которого совершается покушение на многослойность повседневности, ее полисемантизм, в котором находит убежище и аутсайдер, и уставший быть "наедине со всеми" политический лидер. По существу, покушение на повседневность - это покушение на зону личностного бытия. Ситуативность, мозаичность повседневности открывает возможность жизнетворчества и одновременно позволяет следовать по накатанной жизненной колее. Лишить повседневность полисемантизма, свести ее смысловую основу к единому знаменателю - значит разрушить область индивидуальных решений и выборов, область рождения личности. Но именно в переходные периоды осуществляется экспансия официальной идеологии в зону бытия личности. Примером тому могут служить идеи экономического универсализма, столь широко пропагандируемые ныне, и возникшая на их основе модель "экономического человека".

Стабильность предпочтений наряду с принципом максимизации выгод в рамках экономической модели человека становится основополагающим принципом. Идея предпринимательства как идея изобретательства, риска исключительно в сфере "средств" завладевает всей жизнью человека. Экономический риск оказывается единственным жизненным риском. Творческая сторона бытия личности локализируется лишь в сфере средств. Нормативность личностного бытия сконцентрирована в смысложизненной области, которая утрачивает свою хаотичность и целиком укладывается в модель успеха. "Экономический" человек покушается на повседневность как сферу первоначального хаоса, предбытия, сферу рождения личности, впуская в мир витального человека целевое отношение.

655

Миссия интеллигенции по отношению к "новой повседневности", как ни парадоксально это звучит, - "охрана" повседневности как зоны культурного творчества. Только сохранив за собой право быть мелочным, тщеславным, легковерным и забывчивым, человек может осмыслить эти качества и научиться их преодолевать. Дверь в мир фантазии, творчества открывается тому, кто ищет выход из привычного мира обыденности. Интеллигент делает свою жизнь "опытной площадкой " культуры - он ставит эксперимент на самой себе, пытаясь осмыслить повседневность, преодолеть ее и одновременно - жить в ней. Принципиальную двойственность повседневности нельзя преодолеть, ее можно осмыслить, ее можно "обыграть", в ней можно погибнуть, но ее нельзя отменить. Поэтому обвинение интеллигенции в половинчатости, в духовном двойничестве, строго говоря, не по адресу. Двойственность интеллигентского сознания - это героическая попытка освоения антиномичности жизни, это попытка рефлексии, далекая от рассудочности, осуществляемая в форме иронии, эстетико-игрового отношения, в символических формах. Другое дело, что повседневность - особый предмет, прикоснувшись к которому сознание приобретает его черты. Сознание интеллигенции - это отстраненность от повседневности и вовлеченность в нее, это попытка прожить, "проиграть" повседневность в системе социального целого, освоить все социальное пространство, испытать способность ее сопротивляемости декларируемым социальным задачам, выявить ее социальную ценность сферы рождения личностных смыслов. Интеллигенция оказывается полномочным представителем личности в социуме и носителем социальных норм, культурных образцов в мире повседневности.

Приверженность культуре

Вторая область бытия интеллигенции - это мир высших ценностей, мир идеальных образцов. "Приверженность к культуре", "одержимость духом" принято считать ее родовой характеристикой. Но дышать разреженным воздухом абсолюта невозможно, в нем можно только умереть. Бытие абсолюта двусмысленно, прикосновение к нему опасно, абсолютный свет оказывается мраком, "слепящим мраком". Освоение мира абсолюта, вовлечение в несовершенный мир совершенных образцов возможно только символическим путем.