Карл Поппер - Объективное знание. Эволюционный подход

Cs: Как могли возникнуть эти ожидания и верования (beliefs)?

Здравый смысл дает следующий ответ: из повторяющихся наблюдений, сделанных в прошлом, — мы верим, что солнце взойдет завтра, потому что оно делало это в прошлом.

С точки зрения здравого смысла просто считается само собой разумеющимся (при этом для него не возникает никаких проблем), что наша вера в закономерности оправдывается теми самыми многократными наблюдениями, которые привели к ее возникновению. (Происхождение сит {3} 3 Cum (лат.) — вместе с. — Прим. пер. оправдание — и то и другое на почве повторения. Это философы со времен Аристотеля и Цицерона называют "epagoge" или «индукция» [5] Cicero. Topica, X. 42; см. также его же De inventione. Book I, xxxi.51 — xxxv.61. .)

Юма интересовал статус человеческого знания или, как он мог бы сказать, вопрос о том, можно ли наши верования (beliefs) — и какие именно — оправдать достаточными основаниями (reasons) [6] Cm. Hume D. Enquiry Concerning Human Understanding. Ed. by L. A. Selby-Bigge. Oxford, 1927. Section V. Part I. P. 46 (далее обозначается как Enquiry...; русский перевод см., например: Юм Д. Исследование о человеческом познании / Юм Д. Сочинения в 2 т. М., 1966. Т. 2. С. 49; далее обозначается как Исследование...) (Ср. C&R, р. 21.)

Он поставил две проблемы: логическую (H L) и психологическую (H Ps). Один из важных моментов состоит в том, что два его ответа на эти две проблемы в некотором смысле противоречат друг другу.

Логическая проблема Юма [7] Hume D. Treatise on Human Nature. Ed. by Selby-Bigge. Oxford, 1888, 1960. Book I. Part III. Section vi. P. 91; Book I. Part III. Section xii. P. 139 (далее обозначается как Treatise...; русский перевод см., например: Юм Д. Трактат о человеческой природе / Юм Д. Сочинения в 2 т. М., 1966. Т. 1. С. 189, 239-240; далее обозначается как Трактат...) (См. также Kant I. Prolegomena, p. 14 и далее (русский перевод см., например: «Иммануила Канта Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей возникнуть в смысле науки». М.: Прогресс, 1993, пер. В.Соловьева. С. 15)), где он называет проблему существования утверждений, истинных a priori, «юмовской проблемой» (в переводе В.Соловьева — «юмовой задачей»). Насколько мне известно, я первым назвал проблему индукции «юмовской проблемой», хотя, возможно, у меня и были предшественники. Я сделал это в работе Popper К. R. Ein Kriterium des empirischen Charakters theoretischer Systeme // Erkenntnis, Bd. 3, 1933. S. 426 и далее, и в "Logik der Forschung", section 4, S. 7, где я писал: «Если, вслед за Кантом, мы назовем проблему индукции „юмовской проблемой", то проблему демаркации мы могли бы назвать „кантовской проблемой"» (см. русский перевод: Поппер К. Логика и рост научного знания. М.: Прогресс, 1983. С. 55). В этом моем очень кратком замечании (подкрепленном некоторыми другими, например замечанием на S. 29 в "Logik der Forschung" о том, что Кант предполагал принцип индукции «истинным a priori*) содержался намек на важную историческую интерпретацию взаимосвязи между Кантом, Юмом и проблемой индукции. См. также главу 2 настоящей книги, с. 85 и далее и с. 95, где эти вопросы обсуждаются более подробно. :

H L: Оправдан ли в наших рассуждениях переход от случаев, [повторно] встречавшихся в нашем опыте, к другим случаям [заключениям], с которыми мы раньше не встречались?

Ответ Юма на Н L: нет, как бы велико ни было число повторений.

Юм показал также, что с точки зрения логики ситуация остается в точности такой же , если в H L перед словом «заключения» добавить слово « вероятные », или если заменить слова «к другим случаям» словами «к вероятности других случаев».

Психологическая проблема Юма [8] Treatise..., р. 91, 139 (русский перевод: Трактат..., с. 189, 239-240). :

H Ps: Почему, несмотря на это, все разумные люди ожидают и верят, что случаи, не встречавшиеся раньше в их опыте, будут соответствовать случаям из их опыта? Иначе говоря, почему мы так уверены в некоторых своих ожиданиях?

Ответ Юма на H Ps: это происходит по «обычаю или привычке», то есть из-за того, что это обусловлено повторением и механизмом ассоциации идей — механизмом, без которого, говорит Юм, мы вряд ли смогли бы выжить.

В результате полученных Юмом выводов он — один из самых рационально мыслящих людей в истории — превратился в скептика и одновременно верующего — верующего в иррационалистическую эпистемологию. Его вывод, что повторяемость не имеет совершенно никакой доказательной силы, хотя и играет доминирующую роль в нашей когнитивной жизни или в нашем «понимании», привел его к заключению, что аргументы или разум играют лишь незначительную роль в процессе понимания. Обнаруживается, что наше «знание» носит характер даже не просто верования (belief), а верования, не поддающегося рациональному обоснованию — иррациональной веры (faith) [9] После Юма многие разочарованные индуктивисты стали иррационалистами (так же как и многие разочарованные марксисты). .