Василий Джелдашов - Карлос Кастанеда. Расколотое знание

Древние люди были не умнее и не глупее нас, и когда пришла необходимость спасти Знание, то они не просто ушли в подполье, а закодировали Знание, создав сказки, обряды, мифы. Это было кладом, спрятанным у всех на глазах, а уцелевшие воины знания сохраняли практики этого Знания. Теперь благодаря Кастанеде у нас опять появилась возможность собрать воедино целостное некогда Знание. Не упустим же эту возможность. Если не всем человечеством, то поодиночке или всё большим и большим числом малых групп. Нам открылся волшебный шанс, открылось Знание, и только от нас зависит, полетим ли мы вместе с Птицей Удачи или останемся в кругу повседневных мелочных забот.

Хотя у Кастанеды можно найти и такое: «Я поинтересовался, можно ли сделать что-нибудь, чтобы люди стали более гармонично относиться к светимости осознания.

– Нет, – ответил дон Хуан. – По крайней мере, видящие не могут сделать ничего. Цель видящих – свобода. Они стремятся стать ни к чему не привязанными созерцателями, неспособными выносить суждения. Иначе им пришлось бы взять на себя ответственность за открытие нового, более гармоничного цикла бытия. А этого не может сделать никто. Новый цикл, если ему суждено начаться, должен прийти сам по себе» (К-7). Тем не менее это не отменяет того, что вы можете сами изменить себя. И когда нас, изменивших себя, наберётся критическая масса – новый цикл человечества откроется. Необходимо понимать, что «поиск новых, лучших способов объяснения – долг нагваля. Ведь время вносит свои изменения во всё. Поэтому каждый новый нагваль должен вводить новые слова и новые понятия, чтобы описывать то, что видит» (К-7). Нужно также осознать, что каждый, тем более ищущий Знание, должен сначала достигнуть понимания внутри себя, рассеять собственную темноту неведения. Будьте нагвалем для самих себя. Этому-то ничто не мешает!

«Существует два способа изложения магического искусства. Первый – с помощью метафоричных описаний мира магических измерений. Второй – с помощью абстрактной терминологии, свойственной теории и практике магии» (К-9). А «Расколотое Знание» – лишь введение в мир старого волшебного знания.

Небольшой Постскриптум. Как это ни смешно, но Кастанеду возвели на пьедестал, как какого-нибудь гуру. Если же внимательно прочитать его книги, то д о лжно понять, что он – всего лишь посредник, передатчик Знания, единственно нам необходимого Знания. И за это, и только за это, ему невыразимая моя благодарность. А Кастанеда и – «гуру»…

У человечества много желаний, и, быть может, самое сладостное и недостижимое – это Свобода. Но известна ли жаждущим свободы её суть и тяжесть?

«Маги говорят о магии как о волшебной таинственной птице, которая на мгновение останавливает свой полёт, чтобы дать человеку надежду и цель; что маги живут под крылом этой птицы, которую они называют птицей мудрости, птицей свободы; что они питают её своей преданностью и безупречностью. Он рассказал ей, что маги знают: полёт птицы свободы – это всегда прямая линия, у неё нет возможности сделать круг, нет возможности поворачивать назад и возвращаться; и что птица свободы может сделать только две вещи: взять магов с собой или оставить их позади.

Нельзя забывать даже на мгновение, что птица свободы не особенно жалует нерешительность, и если она улетает, то не возвращается никогда» (К-8).

В мировом фольклоре много разных птичек, но вот есть ли такая же? «Представление о птице, несомненно, одно из древнейших. Представление о душе-птице или о душе, уносимой птицей, сохраняется в Египте, в Вавилоне, в Античности, и все эти формы близки к сказке и объясняют её». ( Корни .) Но что несомненно, так это то, что все эти представления связаны с переправой всего лишь в потусторонний мир. Или в тридесятое царство, которое иногда есть царство Солнца. «Наконец, в христианстве, в образе крылатых ангелов, уносящих душу, мы имеем последние остатки этой веры». ( Корни .)

Алконост – в русских легендах райская птица, как и Сирин. Пение Алконоста настолько прекрасно, что услышавший его забывает обо всём на свете. В русских духовных стихах Сирин, спускаясь из рая на землю, зачаровывает людей своим пением. Слово же Сирин производят от греческих сирен . Таким образом, мы видим, что от птицы свободы, от того, что она может дать человеку, осталось только воспоминание о сладости её обещаний. Козьма Прутков заметил, что «счастье подобно шару, который подкатывается: сегодня под одного, завтра под другого, послезавтра под третьего, потом под четвёртого, пятого и т. д., соответственно числу и очереди счастливых людей». Это очередной пример того, в какую примитивность и банальность выродилось утраченное Знание.