Ноам Хомский - Картезианская лингвистика

В качестве компенсации за слабость инстинкта и органов чувств человек получает «преимущество свободы » [Op. cit., 20]. «Он уже не бесчувственная машина в руках природы, он становится собственной целью своего совершенствования» [Op. cit., 20].

Свободно размышляя и созерцая, человек способен наблюдать, сравнивать, выделять существенные свойства, отождествлять и именовать [Op. cit, 23 f.].

Именно в таком смысле язык (и обретение язы ка) является естественной способностью человека [Op. cit., 23]; именно в этом смысле «человек преобразовался в существо, наделенное языком» [Op. cit., 43; Гердер 1959,140]. С одной стороны, Гердер отмечает отсутствие у человека врожденного языка — человек не говорит от природы. С другой стороны, язык представляется ему столь специфическим продуктом особой умственной организации человека, что он считает вправе заявить: «Теперь я могу связать вместе все концы и сразу сделать видимым тот процесс плетения, что именуется природой человека: это плетение сети языка». Решить этот кажущийся парадокс он пытается путем толкования человеческого языка как следствия слабости человеческого инстинкта.

Декарт характеризовал человеческий разум как «универсальное орудие, могущее служить при самых разных обстоятельствах» [Descartes 1955, 11G; цит. по: Декарт 1989, 283], поэтому он обеспечивает безграничное разнообразие свободной мысли и действия26. Гердер вовсе не считает разум «умственной способностью », для него он скорее означает свободу от контроля посредством внешней стимуляции, и он пытается показать, как это «естественное преимущество» делает возможным и даже необходимым развитие языка у человека [Op. cit., 25].

Незадолго до Гердера в довольно сходных терминах охарактеризовал «рациональность» Джеймс Хэррис*: она скорее есть свобода от инстинкта, чем не * Хэррис Джеймс (Harris J., 1709-1786) — английский философ и лексикограф. H.Хомский. Картезианская лингвистика кая способность с неизменными свойствами Хэррис проводит различие между «человеческим принципом», который он называет «разумом» (reason), и «живот ным принципом», который он называет «инстинктом»

Ср. следующий пассаж «ОБРАТИМ ТЕПЕРЬ ВНИМАНИЕ... на различие между человеческими и животными способностями — Ведущим принципом ЖИВОТНЫХ оказывается свойственное каждому виду влечение к одной- единственной цели — каковой он обычно и достигает единообразным способом; и этим он обычно столь же единообразно и ограничивается — он не нуждается ни в каких наставлениях или дисциплине, чтобы обучаться; его также нелегко изменить или дать ему иное направление. Напротив, ведущий принцип ЧЕЛОВЕКА заключается в его способности иметь бесконечное число направлений — его можно обратить к любого рода целям — равным образом к любым предметам — если им не занимаются, он остается невежественным и лишенным всякого совершенства — развиваясь, он украшается науками и искусствами — он может подвигнуть нас на то, чтобы мы превзошли не только животных, но и наш собственный род — что же касается наших иных сил и способностей, он может научить нас, как ими пользоваться, равно как и пользоваться телш [силами] разнообразного характера, которые мы обнаруживаем вокруг себя. Одним словом, противопоставляются два принципа — ведущий принцип человека есть многообразие, изначальная необученность, податливость и послушание — ведущий принцип животных есть однообразие, изначальная обученность, однако впо следствии в большинстве случаев негибкость и непослушание » 27 .

Итак, можно утверждать, что «ЧЕЛОВЕК по своей природе есть РАЦИОНАЛЬНОЕ ЖИВОТНОЕ», подразумевая под этим лишь то, что он свободен от власти инстинкта28.

Интерес к творческому аспекту языкового употребления сохраняется и на протяжении всего периода романтизма в связи с обсуждением общей проблемы истинной сути творчества в полном смысле этого слова29. Характерны в этом отношении высказывания о языке А. В. Шлегеля, которые можно найти в его «Поэтике » («Kunstlehre»)30. Рассматривая природу языка, он прежде всего отмечает, что речь не зависит от одних только внешних стимулов или целей. Слова языка могут, например, возбудить в говорящем и слушающем представления (Vorstellungen) о вещах, которые люди ранее не воспринимали непосредственно и знают о них лишь по словесным описаниям; есть такие вещи, которые люди «вовсе не могут воспринимать чувственно, поскольку они [эти вещи] существуют в духовном мире». Слова могут также обозначать абстрактные свойства, отношение говорящего к слушающему и к теме речи и связи между элементами последней.