Михаил Лифшиц - Из истории эстетики и общественной мысли (Джамбаттиста Вико, Собрание сочинений в трех томах, Том 2)

Итальянские писатели задолго до Вико пытались понять величие и падение городской демократии эпохи Ренессанса. Достаточно назвать мрачные предсказания Леонардо, глубокие исторические наблюдения Макиавелли и Гвиччардини. Но у людей Высокого Возрождения, переживших трагедию этой эпохи, общие выводы носят характер практических советов. Не следует обманываться фразами о свободе, господствующими в республиках, ибо люди руководствуются только своими интересами. Стремление к богатству, охватывающее отдельных лиц и целые народы, приводит к обратному результату разложению и гибели. Держитесь подальше от власти, ее источник - насилие, неразборчивое в средствах. Все эти правила есть как бы следствие разочарования в политической жизни эпохи, своеобразный индифферентизм, быть может наиболее полно выраженный в наставлениях Джероламо Кардано его потомству. У Вико также есть элемент безразличия к "шуму Форума", но безразличия, очищенного от всяких соображений житейской мудрости.

Предметом его философии является не благоустройство личной жизни или жизни отдельного народа, а "Идеальная История вечных Законов, соответственно которым движутся Деяния всех Наций в их возникновении, движении вперед, состоянии, упадке и конце, даже если бы (что, безусловно, ложно) в Вечности время от времени возникали бесчисленные Миры".

Философия Вико основана на примирении с действительностью, в которой он открывает разумный ход и неотвратимый закон. С этого начинается его коренное отличие от просветителей XVIII века и близость к Гегелю. Наиболее общей чертой просветительной эпохи можно считать склонность судить обо всем с точки зрения отвлеченных требований разума, а в такой отвлеченной версии разум часто опускается до уровня рассудка. Во имя цивилизации было презрительно отвергнуто все, что явилось на свет из темных глубин средневековья. Буржуазные отношения казались людям XVIII века законом разумной природы. Борьба классов в период французской революции, победа нового, буржуазного строя жизни развеяли эту иллюзию и вызвали огромную волну политического разочарования. Гегель играет по отношению к этой эпохе такую же роль, как Вико по отношению к эпохе итальянского Возрождения. Оба они живут воспоминанием о революционном периоде в прошлом, отвергают далеко идущие претензии конечного рассудка и стремятся открыть разумное зерно в противоречиях реальной истории.

Главным врагом философии Вико был рационализм в его классической форме, выработанной еще в XVII веке Декартом. Вико иронически относится к тайной мудрости философов, он больше уважает государственную мудрость политических деятелей, но выше всего ставит простонародную мудрость массы людей, которая своими руками творит историю, творит ее бессознательно вместе со множеством предрассудков и суеверий, свирепых и варварских обрядов, творит в постоянной кровавой и бескровной борьбе вокруг материальной собственности и власти. Вико не только стремится обнаружить в истории естественную закономерность, независимую от желания отдельных людей, он понимает также, что в противоречивом и сложном ходе "всех человеческих и гражданских вещей" заключается какое-то внутреннее оправдание, хитрость разума, как сказал бы Гегель. И это оправдание представляется Вико фантастическим промыслом божьим, а философия истории - рациональной гражданской теологией. Свою собственную задачу он видит в раскрытии того, как должна была раньше, как должна теперь и как должна будет впредь протекать история наций, ибо, в сущности говоря, ее логический бег закончен. Французские просветители XVIII века предвидели славную заваруху, un beau tapage, в своем отечестве. Вико, напротив, представляет собой законченный тип мыслителя, пришедшего после великого оживления практической деятельности своего народа. Этим достаточно объясняется то обстоятельство, что "Новая наука" осталась почти незамеченной в литературе XVIII века.

Этим объясняются также безусловные достоинства и недостатки философской позиции Вико. Его отсталость по сравнению с общим уровнем просветительской литературы - вне сомнения. Но по странной иронии судьбы с этой отсталостью связана передовая роль философии истории Вико. "Новая наука" неизмеримо выше популярных исторических представлений XVIII века. По глубине научного анализа ей уступают даже гениальные творения Вольтера, Руссо, Фергюсона, Ленге. Рядом с великими деятелями эпохи Просвещения Вико обладает преимуществом большей народности - правда, народности нищей, отсталой и сохранившей только следы былого величия.