Аркадий Лукьянов - Историко-критическое введение в философию естествознания

Кант пытался объяснить "великий порядок природы только силой притяжения и силой отталкивания - двумя силами, которые одинаково достоверны, одинаково просты и вместе с тем одинаково первичны и всеобщи" (См.: Там же. - С. 131). По его мнению, благодаря действию этих сил материя приобретает кругообразное движение, в ходе которого возникают миры подобные нашему. Вся мировая Вселенная охвачена бесконечным процессом образования и разложения таких миров. "Точно также, - продолжает он, - погибают миры и системы миров, поглощаясь бездной вечности, но в то же время сила творения неустанно работает над созданием новых миров в других частях неба, дабы с избытком возместить ущерб" (См.: Там же. - С. 212). На космический круговорот материи Кант смотрел как на естественно-исторический. "Порядок строения миров развёртывается постепенно, в некоторой последовательности во времени" См.: Там же. - С. 205). Сам человек, кажущийся "венцом творения", не составляет исключения из этого закона" (См.: Там же. - С. 213).

По Канту, возникшие миры могут существовать более продолжительное время по сравнению с временем, затраченным на их формирование. Именно поэтому мировой круговорот охватывает всё большие пространственные области, в результате чего "размер Вселенной в общем то будет увеличиваться" (См.: Там же. - С. 215).

Кантовская мысль о том, что элементам первичного хаоса присуща внутренняя активность, была своеобразно предвосхищена ещё Ньютоном в его знаменитых письмах к Бентли. "Мне кажется, - писал Ньютон в первом таком письме, - что если бы материя Солнца и планет и вообще вся материя Вселенной была равномерно распределена в небесах и каждая частица обладала бы врождённой способностью притяжения ко всем остальным и что всё пространство, в котором распределена материя, было бы конечным, то материя с "окраин" этого пространства" благодаря тяготению стремилась бы к материи в центре и падала бы туда, вследствие чего образовала бы одну огромную массу" (См.: Correspondence of Sir Isaak Nowton. Cambr., 1968. Vol. 3, № 398. - P. 234). Однако в действительности этого не происходит и именно в силу бесконечности пространства. По Ньютону, таким образом, бесконечность есть атрибут существования мирового целого (под последним он понимал преимущественно солнечную систему), в котором сила притяжения передаётся с практически бесконечной скоростью от одних его участков к другим. В противном случае, универсум перестал бы просто существовать. Но он существует как раз в силу гравитационной неустойчивости разряженной среды в силу существования разных масс. И следовательно, тайна тяготения этих масс друг к другу заключается в исследовании процесса их происхождения, т.е. их истории.

Эта плодотворная мысль достигла своего оформления в трудах Ф.В.Й. Шеллинга, который совместил до некоторой степени натурфилософию с самой философией человеческого существования. Если тела, рассуждал он, постоянно стремятся к своему соединению и именно поэтому не достигают его, то в итоге возникает постоянное отсутствие соединения или "чистое существование" (См.: Фишер К. Шеллинг. Его жизнь, сочинения и учение. - С. 430). Итак, тела остаются лишь при своём стремлении к соединению, достигая только со-существования. Таково явление тяготения!

Если для позднего Канта вопрос о причине тяготения веществ друг к другу является совершенно неразрешимым, то для Шеллинга именно данный вопрос открывает новую страницу в истории самосознания, в истории человека. Вся история природы становится у него по сути дела историей совершенствования человеческих взаимоотношений. А поскольку история сознания становится под его пером историей Бога, рассказанной в лицах, то и фундаментальные проблемы естествознания так или иначе оказываются взаимосвязанными с проблемой Абсолюта.

Допустим, размышлял он, что тела не только стремятся к соединению, но и действительно достигают его. Тогда вместо сосуществования явится взаимное проникновение или "ингуссусцепция", благодаря которой тела А и В наполняют одно и то же пространство. Такое соединение, а также процесс такого соединения называется химическим. Особенность же тяготения заключается в том, что оно предполагается данным явлением, но не составляет причины его. Ингуссусцепция не есть тяготение. В самом деле, тела, стремящиеся к химическому соединению, родственны друг другу, но тяжесть не есть средство, с помощью которого осуществляется соединение. Поэтому должна существовать среда, посредством которой солнце производит своё химическое влияние на землю, и которое делает тела родственными друг другу (См.: Там же. - С. 465).