Иустин (Попович) - Достоевский о Европе и славянстве

Человек — бедная частица несчастной евклидовой бессмыслицы, называемой миром. Христос слишком высокого мнения о человеке. Он не желает чудом пленить и поработить человека и властвовать над ним. Он жаждет свободной веры, а не "чудес". Он жаждет свободной любви, а не рабского восхищения раба силой господина, которая потрясла бы его навеки. Люди — рабы, хотя и созданы бунтовщиками. "Клянусь Тебе, — говорит инквизитор Христу, — человек слабее и ниже создан, чем Ты о нем думал! Может ли, может ли он исполнить то, что и Ты? Столь уважая его, Ты поступил, как бы перестав ему сострадать, потому что слишком много от него потребовал, — и это кто же, Тот, Который возлюбил его более Самого Себя! Уважая его менее, менее бы от него потребовал, а это было бы ближе любви, ибо легче была бы ноша его. Он слаб и подл" [118] Там же, с.304. .

Люди бунтовщики, но "бунтовщики слабосильные, собственного бунта своего не выдерживающие. Обливаясь глупыми слезами своими, они сознаются наконец, что создавший их бунтовщиками, без сомнения, хотел посмеяться над ними. Скажут они это в отчаянии, и сказанное ими будет богохульством, от которого они станут еще несчастнее, ибо природа человеческая не выносит богохульства и, в конце концов, сама же себе всегда и отомстит за него" [119] Там же, с.304. .

Своей Личностью, делами и учением Христос внес невиданную путаницу в человеческую совесть. Не велико, весьма не велико число тех, которые могут идти за Ним. А неизбежное большинство страдает и пропадает в своей врожденной немощи, невольной испорченности и беспомощной ничтожности. Ну как же не исправить "человеколюбивому" инквизитору дело Христа, подвиг Христов? Это он и делает, освобождая сердца людей от страшного дара свободы и тем самым освобождая людей от ответственности за грехи, зло и преступления.

Воодушевленный своей идеей, инквизитор говорит Христу: "…Беспокойство, смятение и несчастье — вот теперешний удел людей после того, как Ты столь претерпел за свободу их! Великий пророк Твой в видении и в иносказании говорит, что видел всех участников первого воскресения и что было их из каждого колена по двадцати тысяч. Но если их было бы столько, то были и они как бы не люди, а боги. Они вытерпели крест Твой, они вытерпели десятки лет голодной и нагой пустыни, питаясь акридами и кореньями, — и уж конечно, Ты можешь с гордостью указать на этих детей свободы, свободной любви, свободной и великолепной жертвы их во имя Твое. Но вспомни, что их было всего только несколько тысяч, да и то богов, а остальные? И чем виноваты остальные слабые люди, что не могли вытерпеть того, что могучие? Чем виновата слабая душа, что не в силах вместить столь страшных даров? Да неужто же и впрямь приходил Ты лишь к избранным и для избранных? Но если так, то тут тайна, и нам не понять ее. А если тайна, то и мы вправе проповедать тайну и учить их, что не свободное решение сердец их важно и не любовь, а тайна, которой они повиноваться должны слепо, даже мимо совести. Так мы и сделали. Мы исправили подвиг Твой и основали его на чуде, тайне и авторитете. И люди обрадовались, что их вновь повели, как стадо, и что с сердец их снят наконец столь страшный дар, принесший им столько муки" [120] Там же, с. 304–305. .

И если чувствует инквизитор тоску, бесконечную человеческую тоску, то вся она сосредоточена на трагическом осознании и болезненном чувстве, что Христос не познал человека до конца. Он слишком много от него ожидал, слишком много вечных ценностей ему предложил, а тем самым Себя и Свое дело обрек на поражение.

Тайная цель третьего предложения Искусителя Христу состоит в пламенном желании Искусителя принудить Христа принять "все царства мира сего" как средство, с помощью которого Он смог бы осуществить свой план по спасению рода людского, то есть основать Царство Небесное на зыбком фундаменте земных царств. Христос отверг предложение Искусителя и его метод во имя метода Божьего, во имя созидания Своего Небесного Царства, имеющего основание в Боге.

Великий инквизитор осуждает Христа, что Он отверг третье, последнее предложение Искусителя и тем самым обрек Свое Царство на провал и уничтожение. "Зачем Ты отверг этот последний дар? — спрашивает инквизитор Христа. — Приняв этот третий совет могучего, Ты восполнил бы все, что ищет человек на земле, то есть: пред кем преклониться, кому вручить совесть и каким образом, соединиться наконец всем в бесспорный и согласный муравейник, ибо потребность всемирного соединения есть третье и последнее мучение людей. Всегда человечество в целом своем стремилось устроиться непременно всемирно. Много было великих народов с великой историей, но чем выше были эти народы, тем были и несчастнее, ибо сильнее других сознавали потребность всемирности соединения людей. Великие завоеватели, Тимуры и Чингис-ханы, пролетели как вихрь по земле, стремясь завоевать вселенную, но и те же, хотя и бессознательно, выразили ту же самую великую потребность человечества ко всемирному и всеобщему единению. Приняв мир и порфиру Кесаря, основал бы всемирное царство и дал всемирный покой" [121] Там же, с.306. .