Марк Цицерон - Оратор

(99) А наш оратор, которого мы считаем самым лучшим, важный, острый, пылкий, даже если он только для этого рода рожден, только в нем упражнялся, только его изучал, — все же он будет заслуживать глубокого презрения, если не сумеет умерить свое богатство средствами двух других родов. Действительно, простой оратор, если он говорит опытно и тонко, будет казаться мудрым, умеренный — приятным, а этот, богатейший, если ничего больше у него нет, вряд ли даже покажется здоровым. Кто не может говорить спокойно, мягко, раздельно, определенно [71] Спокойно, мягко — характеристика среднего стиля, раздельно, определенно — простого стиля. , четко, остроумно, когда именно такой разработки требует речь в целом или в какой-нибудь отдельной части, — тот, обратя свой пламень к неподготовленному слуху, покажется бесноватым среди здоровых и чуть ли не вакхантом, хмельным среди трезвых.

(100) Итак, Брут, мы нашли того, кого искали, хотя и мысленно: а если бы я еще и мог схватить его руками, то даже всем своим красноречием не убедил бы он меня выпустить его. Все же несомненно мы нашли того красноречивого оратора, которого никогда не видел Антоний. Кто же он такой? Скажу вкратце и потом изъясню подробнее. Это — такой оратор, который умеет говорить о низком просто, о высоком важно и о среднем умеренно.

(101) Ты скажешь: "Такого никогда не бывало". Пусть не бывало. Я рассуждаю не о том, что видел, а о том, что мечтаю увидеть: напоминаю, что я говорил [72] Напоминаю, что я говорил — см. § 10. Цицерон оттого так настойчиво протестует против одностороннего развития высокого стиля, что он сам подвергался нападкам в этом отношении, — см. Тацит, "Разговор", 18. о платоновском образе и облике, которого мы хотя и не видим, но можем познать душой. Ибо не человека я ищу красноречивого, не то, что непрочно и смертно, а только то самое, что делает своего обладателя красноречивым, — а это и есть не что иное, как само красноречие, которое, однако, можно увидеть лишь духовными очами.

Скажем еще раз: это будет такой оратор, который о малом сможет говорить скромно, о среднем умеренно, о великом важно.

(102) Вся моя речь за Цецину [73] Речь за Цецину была произнесена в 69 или 68 г. Цецина и Эбуций спорили за обладание поместьем; Эбуций вооруженной силой воспрепятствовал Цецине вступить во владение им; Цецина добился преторского распоряжения (интердикта): "откуда Эбуций прогнал Цецину вооруженной силой, там пусть его и восстановит", — и привлек Эбуция к суду за невыполнение интердикта; защитник Эбуция, отстаивая буквальный смысл интердикта, утверждал, что Эбуций не "прогнал", а "не допустил" Цецину к его владению (non deieci, sed obstiti); Цицерон, защищая Цецину, отстаивал не буквальный, а истинный смысл слов интердикта. была посвящена словам интердикта: мы разъясняли скрытый смысл определениями, ссылались на гражданское право, уточняли двусмысленные выражения. По поводу Манилиева закона [74] В речи о Манилиевом законе (66 г.) Цицерон поддерживал предложение народного трибуна Манилия о предоставлении Помпею верховного командования в войне с Митридатом; восхваление достоинств Помпея-полководца — важнейшая часть этой речи. мне нужно было восхвалять Помпея: средства для восхваления дала нам умеренная речь. Дело Рабирия [75] Дело Рабирия (63 г.) — защита сенатора Рабирия от возбужденного популярами обвинения в расправе с восстанием Аппулея Сатурнина в 100 г. давало мне полное право коснуться величия римского народа: поэтому здесь мы дали полную волю разливаться нашему пламени.

(103) Но иногда это нужно смешивать и разнообразить. Какого рода красноречия нельзя найти всеми книгах моих обвинений? В речи за Габита? За Корнелия? [76] Семь книг моих обвинений — против Верреса в 70 г.: предварительная речь против Цецилия, одна речь перед судом и пять речей, изданных письменно; это единственные (ко времени "Оратора") обвинительные речи Цицерона среди многих защитительных. Габит — А. Клуенций Авит, римский всадник, которого Цицерон защищал в 66 г. Г.Корнелий — офицер Помпея, народный трибун 67 г., обвиненный оптиматами в оскорблении величества римского народа; Цицерон защищал его в 65 г. и издал материалы своей защиты в виде двух речей, из которых до нас дошли только отрывки. Во многих наших защитительных речах? Я подобрал бы и примеры, если бы не полагал, что они достаточно известны или что желающие могут сами их подобрать. Ни в одном роде нет такого ораторского достоинства, которого бы не было в наших речах, пусть не в совершенном виде, но хотя бы в виде попытки или наброска.