Эдмунд Гуссерль - Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Книга 1

Если мы будем соблюдать нормы, предписываемые нам феноменологическими редукциями, если мы в точном соответствии с их требованиями выключим все трансценденции и, следовательно, станем брать переживания в их чистоте по их собственной сущности, то перед нами откроется, согласно вышеизложенному, поле эйдетического познания. После того, как мы преодолеем первоначальные трудности, оно предстанет как бесконечное простирающееся во все стороны поле. А именно, многообразие способов и форм переживания вместе со всеми их реальными и интенциональными составами сущностей неисчерпаемо, а потому неисчерпаемо и многообразие основывающихся внутри их сущностных взаимосвязей и аподиктически необходимых истин. Итак, задача наша в том, чтобы возделывать это бесконечное поле присущего сознанию априори, что никогда еще не удостаивалось положенного ему по праву и даже вовсе еще не было увидено до сей поры, и чтобы взращивать на нем полноценные плоды. Но как же обрести правильное начало? На деле начало здесь самое трудное, и ситуация необычна. Отнюдь не простирается это поле перед нашими глазами так, чтобы высились на нем хорошо заметные данности, а нам оставалось только черпать их полными пригоршнями в полной уверенности, что возможно обратить их в объекты науки, не говоря уже об уверенности в методе, которым следует при этом пользоваться.

Здесь все совсем не так, как с данностями естественной установки, особенно же с объектами природы, хорошо знакомыми нам из непрерывного опыта, из мыслительных упражнений, продолжающихся вот уже тысячи лет; когда мы пытаемся самостоятельно продолжать и двигать вперед их познание, нам уже известны многообразные их особенности, элементы, законы. При этом все неизвестное — горизонт известного. Любое методическое усилие продолжает уже данное, совершенствование метода опирается на уже наличествующий метод; в общем и целом речь идет о развитии специальных методов, которые встраиваются в заранее данный, установивший стиль оправдавшей себя научной методики и, изыскивая новое, руководствуются этим стилем.

Насколько все иначе в феноменологии! Мало того, что еще до всякого определяющего существо дела метода ей уже потребен метод — для того, чтобы вообще доставить схватывающему взору поле трансцендентально чистого сознания; мало того, что ей необходимо отвращать взор от остающихся в сознании природных данностей, которые как бы сами собой сплетаются с новыми интендированными данностями, и все это дается с трудом, так что вечно грозит ей опасность перепутать одни и другие, — недостает ведь и всего того, что так идет на пользу сфере природных предметов, а именно привычной близости им благодаря давно усвоенному видению, дара полученных по наследству теоретических ходов мысли и методов, отвечающих своему предмету. Само собой разумеется, что и уже развитая методика не встречает того доверия, которое могло бы питаться многообразными удачными, оправдавшими себя применениями ее в признанных всеми дисциплинах и в практике жизни.

Так что выступающая на сцену феноменология должна считаться с настроениями скепсиса. Ей надлежит не просто развивать свой метод, из предметов нового типа извлекать новые и необычные познания, но она должна достигнуть полнейшей ясности относительно смысла и значимости этого метода, с тем чтобы она могла стойко выдерживать все серьезные возражения.

К этому прибавляется и нечто более важное, поскольку сопряженное с принципами: по своей сущности феноменология должна претендовать на роль «первой» философии, которая предложит средства для любой критики разума, какую еще предстоит осуществлять, и именно потому она требует полной беспредпосылочности и, что до нее самой, то абсолютной ясности рефлективного усмотрения. Сущность самой феноменологии в том, чтобы реализовать совершеннейшую ясность относительно ее собственной сущности, а, стало быть, и относительно принципов ее метода.

Но всем этим причинам для феноменологии совсем иное значение, нежели аналогичные усилия других наук, приобретают тщательные усилия добиться ясного усмотрения основных составных частей метода, т. е. того, что методически определяет эту новую науку с самого начала и на всем протяжении ее поступательного движения.