Александр Богданов - Революция и философия

Такова работа революции, таково ее коренное различие с «эволюцией» в рамках обыденной жизни общества.

Философия рождается из познавательных противоречий человеческого опыта. Сущность всех этих противоречий заключается в несоответствии между содержанием опыта людей и его исторически выработанными познавательными формами, между теми данными, которые люди находят в своих переживаниях, и теми общими представлениями, идеями, догмами, посредством которых они привыкли связывать и объединять эти переживания.

Так, социальная философия Маркса была вызвана к жизни громадной массой противоречий, в которые запуталось современное ему человечество в сфере познания самого себя, своей общественной природы. Основное и всеобщее противоречие, в котором все остальные резюмировались, как его частности и разветвления, было таково: люди привыкли думать, что их социальной жизнью и судьбою управляет разум, если не высший разум божества, то по крайней мере ограниченный, но прогрессирующий разум людей; этим представлением было насквозь проникнуто социальное миропонимание людей; а между тем вся переживаемая ими действительность резко и мучительно опровергала его. На каждом шагу люди убеждались, что рядом с прогрессом науки и просвещения может совершаться рост явной неразумности в самом общественном строе, что параллельно с распространением гуманных идей может идти развитие бесчеловечности во взаимных отношениях людей, что самые обдуманные действия часто приводят к результатам, противоположным поставленной цели, что самые справедливые желания, требования, попытки отдельных личностей и целых классов наталкиваются на какую-то роковую силу, неуловимую и в то же время непреодолимую, безличную и в то же время как будто умышленно враждебную. Бесчисленные, жестокие проявления несовершенства и неразумности социального устройства возбуждали во всех жертвах этих проявлений и во всех, кто способен был сочувствовать жертвам, жгучую потребность в целесообразной социальной деятельности, в планомерной работе, реформирующей строй общества в интересах разума и справедливости; но старое социальное мировоззрение было бессильно указать путь для такой работы, — все попытки социально-реформаторской деятельности, стоявшие на его почве, терпели неизбежное крушение, а герои этих попыток отходили в область истории с грустно-почтительным прозванием «утопистов». Бессилие познания отнимало опору у практики, противоречие идеи с опытом превращалось в суровое противоречие.

Однако, в пределах социального опыта людей имелся также материал иного рода. Если классам угнетенным и всем, кто был на их стороне, ничего не удавалось в их попытках разумно переделать общество, если с их точки зрения весь ход общественной жизни оказывался насквозь неразумным, — то были и другие классы, которым, напротив, «все удавалось» в их стремлениях устроиться в обществе как можно удобнее, которым шли на пользу даже освободительные усилия угнетенных и утопистов, не приносившие желанных результатов самим борцам; были классы, для которых в «безумии» социальных отношений и социального развития была не только некоторая «последовательность», но даже высокая мудрость… Это были те классы, во власти которых находилась материальная сила общества. И в то же время среди угнетенных классов выдвигался один, который, объединяясь все теснее и выступая против эксплуататорских классов все решительнее, не раз уже вынуждал их к некоторым уступкам, — достигал частичных «разумных и справедливых» целей. То был класс, который возрастал и организовался благодаря самому процессу развития материальной силы общества в его борьбе с природой, класс, который был и реальным творцом этой силы, и ее жертвою, и носителем ее развития, — то был промышленный пролетариат. Его не подавляло до безнадежности «неразумие» и «несправедливость» социального устройства, хотя, быть может, больше всех других классов он испытывал на себе то и другое; он чувствовал в себе силу бороться за свой собственный «разум» и «справедливость», и эта сила росла; и идеалы классового «разума» и «справедливости» становились все яснее в его сознании по мере того, как его численность, его объединение, его товарищеская сплоченность, его понимание социальных отношений развивались в процессе его труда и его борьбы.

Так одновременно с коренным противоречием социального мировоззрения людей и их социального опыта намечались элементы для нового мировоззрения, устраняющего это противоречие. Разрешение задачи и было дано социальной философией Маркса. Противоречие исчезло, раз было установлено, что «самое сознание людей определяется их общественным бытием, не бытие сознанием». Стихийность, «неразумность», «несправедливость» социального процесса нашли свое место в познании; а вместе с тем впервые выступила возможность объективно и научно исследовать развитие «общественного сознания» — идеологии. Потребность в планомерной социально-творческой деятельности получила твердую опору в понимании реальной основы общественного развития и его исторически данной общей формы — в учении о развитии производства и о классовой борьбе. Все это дала социальная философия Маркса и всем этим она выполнила ту «гармонизацию» социального познания, которая была жизненно необходима для новых классов — носителей общественного прогресса.