Георг Вильгельм Фридрих Гегель - Учение о сущности

Так, например, движущийся камень есть причина; его движение есть некоторое обладаемое им определение, вне которого он содержит в себе еще многие другие определения цвета, внешнего вида и т.д., которые не входят в состав его причинности. Так как его непосредственное осуществление отделено от его отношения формы, т.е. от причинности, то последняя есть нечто внешнее : его движение и присущая ему в этом движении причинность суть в нем лишь положение . Но причинность есть также его собственная ; это зависит от того, что его субстанциальная устойчивость есть его тожественное отношение к себе, но последнее теперь определено, как положение, и следовательно есть вместе с тем отрицательное отношение к себе . Его причинность, направляющаяся к себе, как к положению или к некоторому внешнему, состоит, поэтому, в том, чтобы снимать последнее и возвращать его в себя через его удаление и тем самым не быть в своем положении тожественным себе, а лишь восстановлять свою отвлеченную первоначальность . Или, например, дождь есть причина сырости, которая есть та же самая вода, как и он. Эта вода имеет определение быть дождем и причиною вследствие того, что она положена в нем некоторым другим; другая сила, или что бы там ни было, подняла ее в воздух и собрала ее в такую массу, тяжесть которой заставляет ее падать. Ее удаление от земли есть определение, чуждое ее первоначальному тожеству с собою, тяжести; ее причинность состоит в том, чтобы устранить его и вновь восстановить это тожество, но тем самым также снять свою причинность.

Рассмотренная теперь вторая определенность причинности касается формы ; это отношение есть причинность , как внешняя себе самой , как первоначальность , которая есть также в ней самой положение или действие . Это соединение противоположных определений в сущем субстрате образует собою бесконечный регресс от причин к причинам. Начинают с действия; оно, как таковое, имеет некоторую причину, последняя в свою очередь имеет некоторую причину и т.д. Почему причина имеет опять причину? т.е. почему та сторона , которая ранее была определена, как причина , теперь определена, как действие , и потому возникает вопрос о новой причине? Потому, что вообще причина есть конечное , определенное , определенное, как один момент формы в противоположность действию; таким образом, она имеет свою определенность или отрицание вне себя; именно потому она сама конечна , имеет определенность в ней и есть тем самым положение или действие . Это ее тожество также положено, но оно есть некоторое третье , непосредственный субстрат; поэтому причинность внешня самой себе, ибо ее первоначальность есть непосредственность . Различение формы есть поэтому первая определенность , определенность, еще не положенная , как определенность, оно есть сущее инобытие . Конечная рефлексия с одной стороны останавливается на этом непосредственном, отстраняет от него единство формы, вследствие чего оно обращается в одном смысле в причину, {147} в другом – в действие; с другой стороны – она перемещает единство формы в бесконечное и выражает через постоянное движение вдаль свое бессилие достигнуть и удержать его.

Относительно действия возникает непосредственно то же самое, или, правильнее сказать бесконечный прогресс от действия к действию есть совершенно то же, что регресс от причины к причине . В последнем причина оказывается действием , которое вновь имеет некоторую другую причину; равным образом, наоборот, действие оказывается причиною , которая вновь имеет некоторое другое действие. Данная определенная причина начинает с какой-либо внешности и в своем действии не возвращается обратно в себя, как причина , но скорее теряет в нем причинность. Но действие, наоборот, приводит к субстрату, который есть субстанция, первоначально относящаяся к себе устойчивость; в последнем поэтому это положение становится положением , т.е. эта субстанция, поскольку в ней положено действие, относится, как причина . Но это первое действие, положение, приходящее к ней внешним образом , есть другое , чем второе, производимое им; ибо это второе определено, как рефлексия в себя первого, а это первое, как внешность в нем. Но так как причинность есть здесь внешняя самой себе причинность, то она равным образом не возвращается обратно в себя в своем действии; она становится тем самым внешнею , ее действие становится снова положением в некотором субстрате, как некоторой другой субстанции , который, однако, также делает его положением или проявляется, как причина, снова отталкивает от себя свое действие и так далее в ложную бесконечность.