Тим Уоллес-Мерфи - Тайное знание. Секреты западной эзотерической традиции

Нет ничего удивительного, что духовный и политический лидер, возглавивший движение за независимость Индии, Махатма Ганди, связывал грех и с духовностью, и с политикой. Ганди был твердо убежден, что все грехи являются производными от himsa, главного греха. Для него самым страшным грехом был attavada, разновидность himsa, то есть «грех обособленности» – от природы, от собрата и, в конечном итоге, от Бога [313] Iyer R. The Moral and Political Thought of Mahatma Gandhi. P. 93. . Согласно джайнизму, тот, кто победил этот грех, тот победил и остальные. «Обособленность «я» открывает путь к ошибке и греху, а спасение означает уничтожение этой обособленности». Слова Махатмы Ганди, что он является неотъемлемой частью целого, перекликаются с высказыванием Джона Донна, настоятеля собора Святого Павла: «Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе, каждый человек есть часть Материка, часть Суши; и если Волной снесет в Море береговой Утес, меньше станет Европа, и также если смоет край Мыса и разрушит Замок твой и Друга твоего; смерть каждого Человека умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством».

Никто, к счастью или к несчастью, не может изменить историю, единственное, что мы можем сделать, – это извлечь из нее уроки. Во времена глобального кризиса надо оглянуться назад, чтобы понять, что привело к институционализации неравноправия и несправедливости. Те, кто не делают выводы из истории, осуждены повторять прежние ошибки. У нас нет времени, позволяющего расширить допуск на возможные ошибки, поскольку научно-промышленная революция и все, что явилось ее следствием, привело к полному отчуждению человека от природы.

Исследуя корни нашего нынешнего экологического кризиса и его связь с наукой, технологией и экономикой, мы должны пересмотреть истоки формирования научного мировоззрения, в результате которого реальность была приравнена к машине, а не к живому организму; тем самым была получена санкция на владение как природой, так и женщиной. Вклад таких «отцов-основателей» современной науки, как Фрэнсис Бэкон, Уильям Гарвей, Рене Декарт, Томас Гоббс и Исаак Ньютон, требует новой оценки [314] Carolyn Marchant of Berkeley University, cited by Capra F. The Turning Point. P. 24. .

Итальянский Ренессанс был очевидным, ощутимым и наглядным проявлением плодов тайной мудрости. Этот стремительный поток изменившегося восприятия вскоре превратился в наводнение сомнительных интеллектуальных усилий, затопившее мир подобно приливной волне нового сознания, безжалостно сметающей старые представления и обогащающей ум «новых людей науки» представлениями, которые с тех пор продолжают изменять и преобразовывать мир. Лидеры вновь возникающих обществ не были, как в прошлом, людьми знатного происхождения. Подобно кардиналам и художникам Ренессанса, инициаторы промышленной революции, философы, экономисты, изобретатели и промышленные магнаты с гордостью заявляли, что являются людьми незнатного происхождения [315] Bronowski J. William Blake and the Age of Revolution. P. 7. .

Промышленная и Французская революции изменили взгляд на наследственные привилегии и сословные рамки, на власть и подчинение. Революции преуспели там, где протестантизм и завоевания потерпели поражение; их влияние проникло, подорвало и, наконец, преодолело сопротивление соперничающих культур, стран и империй. Перемены уверенно охватили весь мир, принося одним выгоду, а другим невыносимые страдания. Непреодолимое, необратимое, наступательное движение парадоксального сочетания технического прогресса, философской и политической свободы, обнищания, загрязнения окружающей среды, развращения и институционализированной жестокости создало политические и экономические структуры, деятельность которых угрожает существованию мира, в котором мы живем.

Англия была и колыбелью, и очагом промышленной революции. Начавшись в конце XVIII века, она поначалу развивалась медленно, но вскоре быстро распространилась по миру. К 1850 году она проникла в Бельгию, Францию, Германию и Соединенные Штаты Америки. К началу XX века она достигла Северной Италии, стран Балтии и России. Япония стала первой азиатской страной, с энтузиазмом воспринявшей ее успехи. К середине XX века промышленная революция докатилась до Индии, Китая, Южной Америки и Африки [316] The Economic History of World Population. , стран, в которых западные империалистические державы сознательно не развивали промышленность, а использовали в качестве источников сырья для европейской промышленности и рынков для сбыта европейской продукции. Менее чем за двести лет щупальца промышленной революции, которая явилась результатом изменившихся представлений об отношениях человека с Богом и природой, проникли в страны, культуры и на континенты, прежде недоступные для европейского протестантизма, торговли и идей. Черный порох, «добрые дяди» – промышленники и системы оплаты труда одержали победу там, где потерпело неудачу «слово Божье».