Сергей Юрченко - Гностикос

- Там моя мать, - с трудом произнес Бей-шень, потому что еще не привык к происшедшему. Человек очень сильно привыкает к тому, что имел. Вернувшийся с войны калека говорит: я безногий, - и сам не верит своим словам. Разорившийся богач говорит: я беден, - и сам не верит своим словам. Постаревшая красотка говорит: я старуха, - и сама не верит своим словам. Так и Бей-шень не верил своим словам.

Мудрец внимательно вгляделся в юношу.

- Ты страшно провинился перед нею?

- Не знаю. Я не хотел видеть очевидное.

- Или гордость не позволяет тебе мириться с тем, что произошло против твоей воли и что невозможно изменить?

- Я не думал так. Наверное, я слишком прост для таких мыслей.

- Тогда, конечно, не думал ты и о том, что в смерти мы все предатели. Ведь мертвые мешают нам жить. Им нет места среди живых.

- Я просто люблю свою мать.

- Хорошо же, - поднимаясь с земли, сказал даос,- я помогу тебе. Но прежде ты должен узнать, какие испытания тебя ждут впереди, чтобы не раскаяться позже.

- А мои раскаяния будут иметь какое-то значение?

- Нет.

- Тогда я согласен. Пусть я окажусь слаб, но сейчас я хотел бы отрезать себе все пути назад.

- Ты не так прост, как говоришь, если уже умеешь не доверять себе.

- Я проглядел смерть. Как я могу доверять себе?

- Разве это что-нибудь изменило бы? Твоя мать умерла бы все равно.

- Но я узнал бы ее последние слова. Теперь их мне никогда не узнать.

- Пожалуй, ты готов, - удовлетворенно произнес Чао-фу. - Пойдем.

И они вернулись к озеру с чудотворной водой.

- Вот взгляни, - сказал старик, раздвигая палкой стебли лотоса и указывая на темную пещеру под водой, окруженную камнями и рыбами. - Здесь начинается твоя дорога, у истоков Дао. Инь и Ян уже соединились, а земля и небо разделились, между ними – вода. Это начало начал. Дао поведет тебя дальше. Вещи исчезнут, цвета пропадут, запахов не станет. Пустота громоздится на пустоту. Есть только Свет. Это доначало начала начал. Дао поведет тебя дальше. Смотришь на него – не видишь, слушаешь его – не слышишь, хочешь взять – ничего не находишь. Только шорох абсолютного небытия. Это предначало доначала начала начал. Свет хотел вступить туда, смутился и сказал: «Я могу присутствовать или отсутствовать, но я не могу абсолютно не быть. Когда оно становится абсолютным небытием, то оказывается слишком совершенным и тонким».

- Как же я войду туда, если даже для света это слишком тонко? - спросил Бей-шень.

- Душа тоньше Света. Туда проникает Дао. Это и будет царство Тьмы, которого ты желаешь достичь. Запомни, обратного пути оттуда нет. Дао не двулико, никто еще не ходил по нему вспять, ибо в самом Дао нет Инь и Ян.

- Что же там есть?

- Если скажу: ничего, - это уже будет что-то. Там нет даже ничего. Нет даже Дао.

- В Дао нет Дао?- удивился Бей-шень.- Как же так?

- Мне понадобилось пятьсот лет, чтобы постичь это. Готов ли ты задержаться здесь на пятьсот лет?

- Нет.

- Тогда не спрашивай. Достаточно тебе знать, что это так. Готов ли ты теперь идти?

- Всякий раз, когда моя мать вспоминала свою мать, она плакала. Уже ребенком я понимал, что ее мучит чувство вины, в котором переплелись любовь, слабость и долг. Она не могла оставить меня, и ей все еще хотелось жить. Но у меня нет этого оправдания, ибо мне не о ком заботиться и я – мужчина, более сильный душой. Ночами мне снится моя мать. Я вижу ее в безобразном, униженном состоянии, мне не хватает воздуха, и я просыпаюсь с застрявшими в горле рыданиями. Мне некуда отступать.

- Пусть будет так,- сказал Чао-фу, - иди своей дорогой. А сейчас ты должен отдать мне свое сердце.

- Зачем оно вам?

- Многие люди бродят по миру в поисках камня мудрости. Но лишь нам, даосам, известно, что киноварь, из которой состоит этот камень, родится не в недрах земли. Ее нужно искать в груди человека, когда сердце его горит и каменеет от горя. Жадными руками этот камень не взять. Ведь у всех людей бывает горе, но не каждый способен подняться до своего горя. И в горе остаются пустыми и пошлыми. Твое горе – великое горе. Ты сам не знаешь, что твое сердце превратилось в киноварь. Я сварю из него эликсир долголетия и дам его тем, кто хочет прожить пятьсот лет, чтобы постичь Дао. Им нужно то, что для тебя стало излишним. Ты же, оставшись без сердца, обретешь то хладнокровие, которое тебе пригодится скоро в пути. Страх и любовь уже не остановят тебя.

И Бей-шень отдал старику свое сердце.

- Слушай меня, мальчик мой, - сказал даос, и глаза его увлажнились. - Ты пойдешь сейчас в город к реке и остановишься у моста драконов. Обними его устои и жди. В полночь вода в реке поднимется. Ты произнесешь заклинание: