Герман Дейс - САКУРОВ И ЯПОНСКАЯ ВИШНЯ САКУРА

- Ты чё дерешси? – кряхтел водила, норовя укусить Жорку за руку.

- Да я тебя вообще придушу! – рычал Жорка. – Падла…

- Слышь, отец! – встрял Константин Матвеевич. – Освежиться не желаешь?

- Желаю! – возразил водила и таки тяпнул Жорку своими гнилушками.

- Какого хрена его ещё освежать?! – рявкнул Жорка и дал водиле в глаз. – Поворачивай назад! Никуда я этим гандоном не поеду…

- Слушай, Жорка, успокойся! Ты ведь сам его нашёл!

- Мне его Семёныч рекомендовал! Какой-то дальний его родственник…

- Ну, так тем более пусть освежится! – увещевал Сакуров.

- Так мне обратно ехать или освежаться? – нарочито равнодушным тоном поинтересовался водила.

- Освежаться! А потом садись посерёдке и отдыхай. А я поведу. Хорошо?

- Нехорошо.

- Хорошо-хорошо. А я тебе за удовольствие рулить твоим грузовиком за каждые пятьсот километров пол-литра выставлю. Договорились?

- Ну, если за каждые пятьсот ещё пол-литра, то я и сам могу быстрее ехать, - рассудил разноцветный дальний родственник Семёныча с подозрительно кривой физиономией.

- Убить тебя, гада, а не добавлять за скорость, - проворчал Жорка.

- Всех не убьёшь! – победно возразил водила, выдул граммов триста Жоркиной самогонки и погнал так, что только любо-дорого.

Москву миновали по объездной и до Питера катили без приключений. Водила исправно дул самогон, харчился за счёт клиентов и скорость поддерживал приличную, а иногда даже превышал. Менты, надо отдать им должное, к старенькому грузовику не цеплялись, и на них не пришлось потратиться ни разу. По ночам, чтобы сократить время следования до места назначения, за руль садился Сакуров и гнал грузовик дальше на север, пока водила храпел, а Жорка клевал носом возле правого окошка. Жорка, кстати говоря, к самогону не притрагивался, и Константин Матвеевич всё больше укреплялся в своей надежде на удачную, вопреки карканью соседей, коммерцию.

«Как-то там мой однокашник? – вспоминал Сакуров одного своего давнишнего приятеля, распределившегося после окончания мореходки в Мурманский трансфлот. – Хорошо бы он оказался на месте, а не в рейсе…»

Какая им с Жоркой может быть польза от старинного приятеля Сакурова, который мог его и не помнить, Константин Матвеевич точно не знал, но, думая хоть о каких-то связях в городе, где им с Жоркой предстояло выступать в роли залётных купцов, Сакурову делалось легче.

«Чёрт его знает, - прикидывал он и моргал фарами, переключаясь с ближнего света на дальний и таким нехитрым способом призывая встречную машину вести себя прилично, - может, он уже и не моряк, а какой-нибудь депутат. Или даже целый заместитель мэра или ещё кого-то там… Если, конечно, он всё ещё в Мурманске…»

Встречный грузовик, когда Константин Матвеевич снова включил дальний, свой дальний свет послушно выключил и метров сто ехал навстречу Сакурову с ближним светом. Затем, не доезжая метров десять, снова врубил свои фары.

- Сволочь! – выругался Константин Матвеевич и сбавил газ, ведя машину почти вслепую. Когда он проморгался, то увидел, что подъезжает к какой-то деревне. Сакуров ещё сбавил газ, и на малой скорости объехал бензовоз, торгующий любым разбавленным горючим круглосуточно, о чём гласил транспарант над кабиной. О том, что горючее разбавлено, в транспаранте не значилось, но Сакуров об этом просто знал. На границе Московской и Тверской областей им уже пришлось заправиться, и теперь грузовик пердел так, словно объелся хреновым горохом. Вообще, бензином теперь торговали все. Некоторые местные жители стояли вдоль оживлённой трассы с молочными бидонами, некоторые – с трёхлитровыми банками. Многие, из-за отсутствия обочины или из-за чисто русской грязи на них, стояли прямо на дороге. Как этот бензовоз.

- Сволочь! – обругал Сакуров хозяина бензовоза, в который, не проморгайся он вовремя, вполне мог врезаться. Константин Матвеевич въехал в деревню и покатил по абсолютно неосвещённой улице ещё медленней, опасаясь задавить какую-нибудь коммерчески настроенную старуху. Их, несмотря на поздний час, торчало до дюжины на обеих сторонах проезжей части. Хоронясь от осенней ночной прохлады, старухи кутались в платки, повязанные крест накрест поверх спортивных курток с капюшонами. А торговали они сигаретами «Мальборо», презервативами «Кантон» и пивом «Очаковским». Помимо перечисленного, старухи могли предложить пирожки с сомнительной начинкой и червивые грибы.

- Демократия, - бормотал Сакуров, миновал деревеньку и снова принимался моргать фарами, потому что девять из десяти встречных машин сами вырубать дальний свет не хотели.