Герман Дейс - САКУРОВ И ЯПОНСКАЯ ВИШНЯ САКУРА

- Да чё ты нюхаешь? Отличное молоко!

- Всё-таки козье. А козье, говорят, попахивает…

- Моё не пахнет, - с гордостью возразил Сакуров.

- С каких пор ты стал давать молоко? – усмехнулся Жорка.

- Ну, не так выразился!

- Кстати, есть работа, - порадовал Сакурова контуженный приятель.

- Какая? – оживился Константин Матвеевич.

- Печку на станции топить.

- Ух, ты! Сколько платят, и откуда она взялась, эта работа?

Жорка назвал вполне приличную сумму и рассказал, что работа взялась вчера, когда он ехал на попутке от станции Кремлево до фабричной окраины Угарова. В Кремлево Жорка приехал из Москвы поездом, там он поймал попутку, а в ней оказался ещё один пассажир, местный житель и Жоркин знакомый. И, пока ехали да трепались, Жоркин знакомый поведал про вакансию истопника на железнодорожной станции, возле которой (всего в двадцати минутах ходьбы) располагалась Серапеевка.

- …Всего истопников по штату четверо, но работают трое, чтобы получать больше, - объяснил Жорка. - Один из истопников неожиданно помер, и образовалась вакансия.

- Чёрт! – с чувством воскликнул Сакуров. Он и сам подумывал о том, как лучше дотянуть до весны, когда можно будет реализовать поросят.

- В общем, я подарил знакомому литр водки, а он взамен пообещал замолвить за меня словечко, - подытожил Жорка.

- Что, сам будешь работать? – уточнил Сакуров. – Может, я поработаю?

- Какая разница? – удивился Жорка. – Думаешь, я со станционной печкой не справлюсь? К тому же, на тебе хозяйство. А разделение труда не при социализме придумали… Короче, ты прекращай покупать всякую ерунду, а я пойду завтра устраиваться на работу. Ферштейн?

Жорка устроился на работу в считанную неделю. Он бы сделал это и раньше, но ему слегка подгадил местный невропатолог. Дело в том, что начальница станции послала Жорку на медкомиссию, хотя заведомо знала, что безрукого Жорку по старым советским законам, которые ещё не все успели отменить, ни одна медицинская собака не допустила бы ни к какой физической работе. В том смысле, что его не пропустил бы ни один хирург. Но до хирурга Жорка не дошёл, потому что застрял у невропатолога. И застрял по причине отсутствия военного билета, каковой билет Жорка просто не возил с собой за ненадобностью.

Сначала Жорка пытался апеллировать невропатологу с помощью разумных доводов на тему нормальной компетенции медицинского невропатологического светила, способного отличить душевнобольного от нормального человека без помощи военного билета. (69) Но невропатолог никаким разумным доводам не поддавался и требовал предъявить военный билет.

Жорка терпел-терпел и обозвал невропатолога долбоёбом. Тот обиделся и полез на Жорку с кулаками. Случилась драка. К чести невропатолога, тот справился с Жоркой при помощи всего лишь одного стоматолога и двух санитарок, но без милиции. Больше того: спустив Жорку с крыльца поликлиники, невропатолог предложил Жорке прийти на приём ещё раз, уже без записи и очереди, но только с военным билетом. Вот так Жорка и ходил к нему ещё два раза, но так как военного билета у него во все разы не оказывалось, то походы оканчивались одинаково, если не считать количества медперсонала, принимавшего посильное участие в драках, которые случались между несдержанным Жоркой и заводным невропатологом.

Короче говоря, медкомиссию Жорка не прошёл, но оттаранил начальнице станции банку кофе с литром оливкового масла и встал на должность.

Жорка вышел на работу в начале второй декады декабря. Снегу к тому времени наваляло изрядно и первую стёжку от своей околицы до железнодорожного полотна ему пришлось топтать на пару с Сакуровым. Дальше по полотну Жорка мог идти один, потому что здесь снег был прибит стараниями всяких дорожных работяг, постоянно околачивающихся на железке, но Сакуров решил прогуляться до станции и на всякий случай познакомиться с условиями и спецификой труда своего приятеля.

Он сходил, посмотрел, убедился, что работать можно, и отвалил в деревню. А Жорка остался присматривать за двумя печками, приспособленными для водяного обогрева двух станционных зданий. То есть, помимо угля, находящегося в специальном сарае в двадцати метрах от первого обогреваемого станционного здания, ему предстояло ещё и таскать воду из колодца, вырытого в тридцати метрах от второго отапливаемого станционного здания. В этом втором здании имелась лежанка, на которой Жорка мог отдыхать, потому что режим работы у него был суточный.