Плотин - Эннеады

5. Итак следует огласиться, что в определение человека должно входить еще что-то другое, кроме души, и что мешает признать, что человек есть нечто сложное, что он есть душа в таком-то разуме. Этот разум можно представлять, как определенную энергию, но такую, которая может существовать лишь нераздельно с производящим ее началом. Таковы например жизнетворные принципы семени, которые не существуют без души, однако же не суть души, и так как они не бездушны, то не удивительно, что они представляют из себя такие со смыслом действующие принципы. Если теперь спросим, какая именно душа служит началом тех жизнетворных энергий, которые производят не людей /а животных/, то придется ответить, что это делает не душа растительная, а иная гораздо более энергетическая и живучая, словом та, которая производит живые существа. Вот такая-то душа, содержащая в себе природу человеческую уже прежде /полного/ образования тела, и присущая такой материи /т.е. семени/ и отпечатлевает в теле свой образ, - формируется, насколько то позволяет природа тела, образ человека, на подобие того, как живописец рисует портрет /с человека уже сформированного/, - созидает низшего человека, наделяя ее образом и инстинктами, правами, склонностями и способностями человеческими, но только слабыми, несовершенными, потому что это не есть первый высший человек /не интеллектуальный, не ум, а чувственный, анимальный/. Поэтому, между прочим, и чувственные восприятия его лишь кажутся ясными, а на самом деле гораздо темнее, спутаннее восприятий и представлений /первого, высшего человека/, так как представляют собой лишь их образы, отражения. Тот первый человек стоит выше этого между прочим и в том отношении, что, обладая более божественной душой имеет и чувственные представления более ясные. Вот этого именно человека и Платон разумеет /определяет его, как душу/ и если при этом говорит о душе, пользущейся телом, то этим хочет то выразить, что душа того человека, как более божественная, господствует над той /низшей, о которой идет речь/, которая непосредственно пользуется телом, как своим органом, между тем как сама она пользуется им лишь посредственно /через посредство этой низшей души/. Таким-то образом когда /благодаря животворящей и формирующей деятельности низшей души/ рождается одушевленное чувствующее существо, то к его душе присоединяется та высшая душа и сообщает ему жизнь более энергичную и совершенную, или точнее, не она к его душе приближается и присоединяется, а напротив, сама не удаляясь /из сверхчувственного мира/, его душу к себе притягивает, так что эта касается ее и как бы висит на ней. А так как при этом и разумность одной души соединяется с разумностью другой, то не удивительно, что благодаря свету /истекающему из высшей души/ такое живое существо /чувственный человек/, будучи само по себе слепым, темным, становится зрячим и ясным.

6. Но каким образом высшая душа /разумная/ имеет в себе низшую чувственную? Само собой понятно, что она обладает и пользуется чувствительностью или восприимчивостью к чувственным видам, лишь настолько, насколько они /своей идеальной сущностью/ есть и там /в сверхчувственном мире/. Она например, восприимчива к чувственной гармонии, но почему? Потому, что в то время как чувственный человек ощущением воспринимает эту гармонию, для нее она сливается с той гармонией, которая имеет место там /в сверхчувственном мире/. Или так как огонь, который здесь представляет некоторое подобие того огня, который там, то эта /высшая/ душа, конечно, имела /прежде своего появления здесь/ восприятие этого последнего огня, сообразное с его сущностью. Да и вообще, если тела, которые находятся здесь, есть все и там /как идеальная сущность/, то понятно, что такая /высшая душа/ имела восприятия и представления всех их. А так как человек, который там, есть /по своему понятию/ именно такая /высшая, разумная/ душа, обладающая такими восприятиями, то не удивительно, что и человек позднейший и низший /т.е. чувственный, телесный/, будучи образом и подобием /того высшего человека/, имеет восприятия /в строгом смысле чувственные/, представляющие некоторое подобие восприятия того /первейшего и высшего/ человека. Человек, который находится в уме /божественном/ есть самый первый /по бытию/ и самый совершенный /по существу/, и он-то изливает свет свой на второго человека /рассудочного/, а второй - на третьего /чувственного/; этот третий самый низший имеет к себе некоторым образом обоих первых, хотя в то же время он только как бы примыкает к ним обоим, но никогда не может стать ни тем, ни другим из них. В нас действует иногда исключительно этот низший человек, а иногда к нему приходит нечто от высшего, как и к этому высшему присоединяется иногда энергия самого высшего человека, и каждый из нас бывает то тем, то другим /из трех, смотря по тому, сообразно с которым из них действует; каждый из нас в одном смысле потенциально обладает всеми тремя, а в другом /актуально/ не обладает. Когда третья /чувственная/ жизнь, составляющая сущность третьего человека, отделяется от тела, тогда полагают, следует за ней и вторая /рассудочный принцип/ и так как эта вторая при этом не отделяется от сверхчувственного мира, то считают естественным, что вторая находится там же, где и третья; но зато, когда эта третья жизнь входит в тело какого-нибудь животного, то тут уже возникает недоумение, как это она может увлечь за собой сюда и ту вторую высшую часть, которая составляет сущность человека? Недоумение это разрешается очень просто: эта сущность /потенциально/ есть все /т.е. всякая форма жизни/, и в действительности она принимает то такую, то иную форму, сообразуясь с обстоятельствами: пока она пребывает в первозданной чистоте и, она хочет образовать человека и в самом деле образует человека. в этом случае то, что лучше, ибо это лучше /чем образовать какое-нибудь животное/; она образует также и существа высшего порядка - демонов, которых природа, впрочем, однородна с существом человека. Само собой понятно, что существующий прежде /чувственного, воплощенного/ идеальный человек есть существо еще более божественное, есть уже как бы само божество и подобно тому как демон божества есть только его образ, точно также /чувственный/ человек представляет собой только образ /идеального/ человека, ибо не может же быть самым божеством, то начало, с которым непосредственно соединяется /чувственный/ человек. Ясно, что тут оказывается такое же /видовое и степенное/ различие /между началами/, какое существует и между душами, не смотря на то, что все они суть существа одного и того же порядка. То же самое следует сказать и о демонах, о которых говорит Платон /в Федре и др./, т.е., что и демоны представляют собой различные виды. Итак, когда с высшей душой соединена бывает такая низшая, которая избирает себе природу и жизнь такого или иного животного, то эта низшая душа, не смотря на то, что в соединении с той высшей могла бы произвести человека, производит теперь живое семя этого /избранного ею/ животного, ибо она обладает потенцией и такого семени и, производя его, проявляет в этом худшую из своих энергий.