Зигмунт Бауман - Индивидуализированное общество

переживаемый ныне этап общественного развития не является периодом постмодернити, как не является он и этапом «распадающейся» модернити; напротив, это модернити в собственном ее смысле, тогда как предшествующие два столетия были периодом, подготавливающим это ее зрелое и целостное состояние.

Индивидуализированное общество есть реальность нынешнего дня. Книга, представляемая российским читателям, с непревзойденным совершенством показывает недостатки и опасности этого общества, вскрывает стоящие перед ним проблемы и фиксирует дилеммы социального прогресса в наступившем столетии. Но эти недостатки, проблемы и дилеммы не возникли вчера, чтобы сегодня стать заметными лишь посвященным. Напротив, все они являются естественным продолжением и развитием наиболее позитивных, как еще недавно казалось, и как не может не казаться и сегодня, качеств эпохи модернити.

Наступление новой эпохи приветствовалось в XVIII веке как приход царства разума, как отрицание предшествующих угнетения и несправедливости. Какими были лозунги революционеров? Уничтожить всевластие праздного класса аристократов, обеспечить равенство людей упразднением сословного деления, наконец, каждому дать свободу как в экономической, так и в политической сфере. В борьбе за воплощение этих лозунгов в жизнь родилась модернити; новый строй качественно отличался от предшествовавшего, но при этом, как мы полагаем, для нескольких поколений он сохранял в себе определенные черты и традиции прошлого, которые за долгие века так срослись с идеями христианской морали, что стали казаться не столько их проявлениями, сколько самими нравственными постулатами. Поэтому мы предпочли бы назвать то, что обычно считается модернити как таковой, ту зрелую, прочную, твердую модернити, о которой пишет профессор Бауман, скорее романтической модернити, причудливо и противоречиво соединившей в себе присущие именно ей черты постоянной изменчивости с чертами устойчивости, не столько характерными для из нее самой, сколько идущими из прошлого.

Отрицание сословной системы, ставшее ее наиболее очевидным достижением, предполагало проповедь равенства; между тем равенство людей существует, если так можно выразиться, в трех измерениях. Во-первых, люди равны как субъекты, обладающие моральными качествами, как «братья», каждый из которых - «сторож брату своему»; сам этот принцип остается весьма общим и сводится к христианским заповедям, которые и сегодня не подвергаются сомнению. Во-вторых, люди равны как граждане, обладающие равными юридическими правами. В-третьих, они равны как хозяйствующие субъекты, с их свободой воли и действий. Между тем совершенно очевидно, что второе и третье «измерения» предполагают не столько равенство людей как субъектов, сколько их равенство как объектов, как средств достижения определенных целей. Особенности личности человека совершенно не принимаются в расчет в ходе утверждения этих аспектов равенства. Таким образом, если отбросить ряд предрассудков, можно утверждать, что люди могут быть равны лишь в двух аспектах: как нравственные существа и как объективные средства, позволяющие другим людям достигать их целей. Наша эпоха лишь подчеркивает вполне четко и без всяких эмоций (иногда - цинично) этот второй аспект, долгое время скрывавшийся за риторикой эпохи романтической модернити.

Эпоха модернити провозгласила освобождение индивидуальности, отказ от принуждения и уничтожение сословных традиций. Однако индивидуализм, реализующий себя в рамках системы, где главной целью каждого человека является достижение и приумножение материального достатка (а пока мы еще не вышли за эти рамки, как пребывали в них и философы-просветители), порождал, порождает и будет порождать унификацию этих материальных целей; устранение традиций неизменно приводило и приводит к массовости, каковая вполне проявилась уже на ранних этапах развития общества модернити. В свою очередь, массовость в наиболее зрелых ее формах предполагает возникновение закономерностей, начинающих проявляться вне зависимости от желаний отдельных людей; создав подобную систему, наивно сожалеть о том, что она породила процессы, оказывающиеся для этих масс неконтролируемыми, о возникновении неопределенности, порожденной действием непонятных и неизвестных сил. В этом отношении наше время также в полной мере воплотило тот проект, который изначально был «программой» романтической модернити.