Михаил Овсянников - Гегель

В дальнейшем Гегель показывает, что благородное и низкое сознание переходят друг в друга и тем самым они «извращают» друг друга. Вследствие этого исчезает различие между благородным и низким сознанием, в духе образуется «разрыв». Так возникает «разорванное сознание». Этот новый феноменологический образ отражает крутую ломку в структуре и идеологии общества, порожденную вызреванием буржуазных отношений в рамках абсолютизма. Резкое изменение в самой основе общества вызывает переоценку всех моральных представлений и критериев. «Разорванное сознание» пересматривает все ранее считавшиеся незыблемыми понятия — добра и зла, благородного и низкого. Новый мир, говорит Гегель, «есть абсолютное и всеобщее извращение и отчуждение действительности и мысли, чистое образование . Опыт показывает, что в этом мире действительная сущность власти и богатства, а также их определенные понятия — добро и зло или сознание доброго и злого, т. е. благородное и низкое, не обладают истиной, a все эти моменты скорее извращаются один в другой, и каждый из них становится противоположностью самого себя» ( 5 , V, стр. 371).

Для характеристики «разорванного сознания» Гегель использовал философскую повесть Дидро «Племянник Рамо».

«Разорванному сознанию» философ противопоставляет «честное сознание». «Разорванное сознание» объявляет все моральные представления относительными, такими, которые извращаются одно в другом, честное же сознание, напротив, берет их в качестве устойчивых сущностей, т. е. оно рассуждает о морали метафизически. Как диалектик Гегель отдает предпочтение «разорванному сознанию». «Честное сознание , — говорит Гегель, — берет каждый момент как пребывающую существенность и есть невежественное безмыслие, не знающее, что оно делает также обратное. Разорванное же сознание есть сознание извращения и даже извращения абсолютного; в нем господствует понятие, связывающее мысли, которые в отношении честности далеко отстоят друг от друга, и потому его язык является остроумным» ( 5 , V, стр. 372).

Высоко оценивая «разорванное сознание», Гегель между тем отмечает и его ограниченность, заключающуюся в том, что оно не способно дать синтетической картины мира, а лишь указывает на наличие противоречий в субстанции, т. е. в обществе. Ограниченность разорванного сознания преодолевается, согласно Гегелю, на следующем этапе развития сознания, в новом феноменологическом образе, который он называет «просвещением». Борьба просвещения с религией, по мнению Гегеля, составляет основное содержание кризиса предреволюционной Франции.

Философ рассматривает основные этапы этой борьбы. Характеризуя борьбу просвещения с религией, мыслитель подробно излагает атеистические аргументы просветителей и показывает, как просвещение одержало победу над верой. «Просвещение, — пишет Гегель, — правильно характеризует веру, утверждая, что сущность, абсолютная для нее, есть на самом деле, бытие ее собственного сознания, ее собственная мысль, нечто порожденное сознанием. Поэтому просвещение объясняет веру, как заблуждение, как вымысел о том же самом, что есть само просвещение» ( 5 , V, стр. 390).

Идеалистическая ограниченность Гегеля заключается не только в том, что он сохраняет религию в качестве одной из форм «абсолютного духа». Дальнейший этап в развитии процесса отчуждения субстанции и субъекта Гегель усматривает в господстве товарных отношений (в терминологии Гегеля «полезности»). Здесь отчуждение, согласно Гегелю, достигает высшего пункта. «Однако, — указывает он, — так как теперь противоположности достигли вершины понятия, то это есть ближайшая ступень, с которой они низвергаются и просвещение познает плоды своих дел» ( 5 , V, стр. 412). Этими плодами оказываются Французская революция, якобинский террор.

Касаясь вопроса «истины просвещения», т. е. философских результатов просвещения, Гегель явно обедняет их. Согласно его точке зрения, просвещение застряло на абстрактном положении: «…мышление есть вещественность, или вещественность есть мышление» ( 5 , V, стр. 410). У просветителей, говорит Гегель, «чистое мышление становится вещью» ( 5 , V, стр. 408). В этом он усматривает выражение отчуждения: понятие не узнает себя в предмете. Здесь Гегель совершенно определенно выступает против материалистического учения французских материалистов XVIII в. о сознании как свойстве материи.

В параграфе «Абсолютная свобода и ужас» Гегель дает характеристику Французской буржуазной революции и диктатуре якобинцев как практическим результатам теоретических принципов просвещения. Французская революция, по Гегелю, — закономерное явление. Она есть выражение исторической необходимости. Закономерным Гегель считает даже террор как абсолютный момент отчуждения.