Г Шпет - Эстетические фрагменты

Во тьме и ужасе ночного бденья

Слух тщетно звуки силился б обнять...

...............................................................

Считай, считай последние мгновенья,

Душа, уставшая напрасно ждать...

...............................................................

Но..........................................

...можешь радость вплесть в судьбы оковы,

...............................................................

Дерзай очами слушать ночи зовы!

Как давно разгадано:

To hear with eyes belongs to love's fine wit.

(Шекспир).

Вот - вопрос, перестать увертываться от которого следовало бы: что видно? или, по крайней мере, что уже видно? или, по самой меньшей мере, - видна ли звезда нового Вифлеема? Воспроизводит ли новую действительность наше искусство? Ведь в этом - гарантия, условие и начало нового рождения! Назначение художника: увидеть. Увидели ли наши художники уже новую действительность в нашей старой сущности? Общее мнение, что увидел Блок. Я думаю, что увидел Андрей Белый. Блок не довольствовался видением, хотел видения и приоткрыл покрывало; но недаром около его вести столько толков и толкований.

...Так идут державным шагом

Позади - голодный пес,

Впереди - с кровавым флагом,

И за вьюгой невидим,

И от пули невредим,

Нежной поступью надвьюжной,

Снежной россыпью жемчужной,

В белом венчике из роз

Впереди - Исус Христос.

Итак, что же "внутри"? - Впереди - Исус Христос, позади - голодный пес, а посредине - Петька Катьку полюбил - наше исконное статье, былье, бытье... Дальше - Чичиковы, Хлестаковы, Смердяковы, Молчалины - старый мир, старый быт... И только-то?.. Стоит ли из-за этого от "внешности" отрекаться?..

После этого Блок был обречен. Блок - искупительная жертва нашего преступного любопытства, потому что все толкали его и все у нас побуждало его к тому, чтобы приоткрыть завесу, совлечь веющие древними поверьями упругие шелка, заглянуть за то, что прежде было для него внешнею, но и достаточною реальностью.

Видение Андрея Белого - другое видение: внешнего, настоящего, действительного. Белый тут уже не "символист", ибо понимать это нереально значит отказаться от надежд здесь, в реальном, значит остаться с им же испепеленным действительным прошлым, не настоящим.

В глухих

Судьбинах,

В земных

Глубинах,

В веках,

В народах,

В сплошных

Синеродах

Небес

- Да пребудет

Весть:

- "Христос

Воскрес!" - Есть.

Было.

Будет.

................

................

И Слово,

Стоящее ныне

По середине

Сердца,

Бурями вострубленной

Весны,

Простерло

Гласящие глубины

Из огненного горла:

- "Сыны

Возлюбленные,

"Христос Воскрес!"

Если это Великий Пан воскрес, что это обещает? - что это обещает для нас? Философский полный ответ может дать философия культуры. Там и анализ и истолкование. В эстетику - результаты. Между прочими результатами и тот, что Воскресение есть обет Нового рождения. Зачалом Возрождения всегда было искусство. Есть. Было. Будет. Искусство есть воспроизведение произведенного. Новое эллинство было бы "подражанием" Творцу - древнему эллинству. Возрождение - припоминание рождения. Так эмпирически. Оттого - эллинство. Но также и существенно, потому что Возрождение как выявление, вовнешнение, реализация, есть прежде всего модус эстетический. Не политический, не педагогический - как убого жалки все эти практики-практиканты. Эстетическое заявление о себе действительности - существенно первично. Прочее приложится.

Новое эллинство приведет к новому Вифлеему. "Подражание" - не копирование, копирование - ложное подражание, ложное эллинство, "псевдоклассицизм". Философский ответ о действительности нужен, чтобы не было этого "псевдо", иллюзионизма, идеализма, "переживаний", чтобы была жизнь и реализм. Возрождение есть воплощение тайны, ее овнешнение. Возрождение есть "воз-рождение", и его требование к познанию, к философии: вос-познания - познания познанного. Тайна филологов должна быть разоблачена; все должны стать словолюбцами, все призываются к познанию познанного. То, что внешне было только для филологов, должно быть открыто для всех. В величайший праздник - всякий может стать жрецом, если только готов принять на себя бремя жречества.

В раскрытые врата храма перед всеми очами трепещет ткань божественного покрова. В этом его, Пана, слово, и весь он - в этом слове. Это слово - Всё; вся действительность. Ничего - помимо этого, никакого реального "внутри". Все действительное - во-вне, внутри - только идеальное.

Слова - обман, говорили натуралисты, - idola.