Анжела Мальцева - Введение в философию желания

«Индивидуальное» желание направлено на всё и хочет всего, его субъект стремится увидеть себя в каждой детали мирового варьета, в результате чего этотность субъекта утрачивается, теряется в бесчисленных заявленных, но не законченных проектах. «Индивидуальное» желание выполняет функцию накопления потенциальных способностей – ликов, сценариев, лиц. «Личное» желание предполагает отказ от многих возможных «Я» во имя «доведения» одного из этих «Я» до совершенства и содержательной свободы. Функцией «личного» желания является нацеленное устремление актуальной способности.

Охваченный «индивидуальным» желанием субъект стремится быть понятым всеми, испытывающий «личное» желание хочет быть понятым единственным Другим, например, Богом.

Предметом полного или полноценного, личного желания является удовлетворение, сопровождающее актуализацию личности. При этом под «личностью» я подразумеваю не «верхушку» и не «ядро» человека, а содержательную полноту неповторимости, незаместимости, «этотности» человека. В этом смысле «индивидуальность» – не «частичность» в «полноте», а формальная полнота «этотности». Предмет желания – это некий объективный план субъективного желания, то в желании, что составляет его чудо и тайну. Именно благодаря существованию этого объективного плана мы не можем пожелать желать, манипулировать желанием по собственной воле. Когда желание своей целью имеет утверждение индивидуальности ради нее самой, – перед нами – «индивидуальное» желание. В «индивидуальном» желании мы видим несовпадение предмета желания и его объекта. «Индивидуальное» желание может быть исполнено, но не может быть удовлетворено. Исполнение его не только не дает искомого удовлетворения, – оно ведет к «умиранию» самой способности желать. В «личном» желании предмет и объект совпадают. Удовлетворение «личного» желания не вредит способности желать и усиливает желание. Приносимое исполнением «индивидуального» желания удовольствие расположено во времени как один из его отрезков. В этом смысле удовлетворение «личного» желания есть само время. Целью «индивидуального» желания является самоутверждение. Конечная цель «личного» желания – самопреодоление.

В «индивидуальном» желании человек замкнут на себя. В «личном» желании человек следует своему призванию, осуществляет себя «во вне себя», тем самым как бы возвышаясь над собой и себя, в конечном счете, преодолевая. «Личное» желание как бы говорит: «Я хочу Другого как другого, не похожего на меня, от меня отличного». «Индивидуальное» желание как бы говорит: «Я хочу Другого как себя, я вижу в Другом себя».

Следовать «личному» или «индивидуальному» желанию – выбирать себе судьбу.

Если в «индивидуальном» желании погоня за чувственными удовольствиями служит целью компенсировать убывающее идеальное удовлетворение, отсюда «видимая глазу» чрезмерность в желаниях, ненасытность желающего, изощренность показной страстности, то в «личном» желании нет этого «пожара» с треском и искрами, но лишь – ровное «пламя» с ясным и чистым свечением. В «Игре в бисер» Г. Гессе словами Мастера говорит Йозефу Кнехту: «Чтобы все уметь и всему отдать должное, нужен не недостаток душевной силы, увлеченности и тепла, а избыток. То, что ты называешь страстью, – это не сила души, а трение между душой и внешним миром. Там, где царит страстность, нет избыточной силы желания и стремления, просто сила эта направлена на какую-то обособленную и неверную цель, отсюда напряженность и духота в атмосфере. Кто направляет высшую силу желания в центр, к истинному бытию, к совершенству, тот кажется более спокойным, чем человек страстный, потому что пламя его горения не всегда видно, потому что он, например, не кричит и не размахивает руками при диспуте… (с. 81). (Гессе Г. Игра в бисер. – СПб.: Азбука, 2001. – С. 81.)

Страдание, отвращение, тошнота и скука возникают тогда, когда желает наша индивидуальность, ошибочно принимающая бесконечность и безграничность своего хаоса за бесконечность и безграничность Божественного (Личностного) порядка.

«Индивидуальное» желание действительно ненасытно. Это желание, в котором объект столь отдален от предмета, что человек начинает сгорать в огне таких желаний – страстей. Образ убивающего желания мы находим в «Тропике рака» Г. Миллера, у Маркеса в его романе «Сто лет одиночества», в «Жажде любви» Юкио Мисимы (трижды попадавшего в списки претендентов на получение Нобелевской премии по литературе). Страдающему от собственного желания человеку не может помочь ни терапевт, ни психолог, так как это страдание не имеет отношения к физическому или психическому здоровью. Личность страдающего, актуализация которой только и может принести удовлетворение, растворяется в чувственном удовольствии, пребывает у удовольствия в рабстве. Каждая мысль отравлена желанием, стремление к удовольствию завладело воображением, мечтой, фантазией. Вся волевая сфера находится в опасности. Допустимая минимальная «масса» личности достигает критической отметки. Страдание становится невыносимым. Наступает критический момент, когда человек утрачивает способность вообще стремиться к чему-либо. Утратив свое основание – личность, желание покидает человека. Вместе с этим утрачивается смысл жизни. Человек ничего не хочет и даже чувственное удовольствие вызывает отвращение или скуку.