Виталий Кузнецов: Франсуа Мари Вольтер

Вольтер купался в лучах славы, его состояние увеличивалось, но вскоре он чрезвычайно болезненно ощутил свою социальную бесправность перед самыми ничтожными представителями аристократии. В конце 1725 г. Вольтера избили палками слуги некоего де Рогана. Таким привычным для французского дворянства путем де Роган доказал свое «превосходство» над прославленным поэтом и драматургом, после того как на глазах «высшего общества» проиграл ему состязание в обмене колкостями. Не найдя защиты в суде и заступничества у тех влиятельных аристократов, которых он прежде считал своими друзьями, Вольтер попытался вызвать де Рогана на дуэль. За это он был препровожден в Бастилию, а после двухнедельного заключения ему было предписано покинуть Париж [4] Подобные несправедливости породили у Вольтера болезненную чувствительность: он всегда стремился во что бы то ни стало отстоять свои права и выйти победителем даже в самом незначительном житейском конфликте. . Местом своего изгнания Вольтер избрал Англию, куда он прибыл в мае 1726 г. и где прожил около трех лет.

Англия в это время была передовой в социально-экономическом отношении страной, имела высокоразвитую культуру, отличалась большими достижениями естественнонаучной мысли и, по выражению Энгельса, «играла первую скрипку в философии». Длительное пребывание в ней сыграло большую роль в становлении Вольтера как философа-просветителя. Он был встречен здесь с почетом, как крупнейший представитель современной французской культуры, принят в кругах английской аристократии и представлен наследнику престола, который в 1727 г. стал королем Англии под именем Георга II. Вместе с тем Вольтер приобрел много знакомых и в других слоях общества. Его в особенности интересовали писатели, поэты, драматурги, деятели театра, ученые и философы. Следует отметить, что Вольтер встречался и беседовал с крупным религиозным философом С. Кларком, а также с самым значительным представителем английского идеализма того времени Дж. Беркли. Быстро овладев английским языком, Вольтер знакомится с величайшими произведениями английской литературы, поэзии и драматургии; изучает философские труды Бэкона, Гоббса, Локка, Толанда, прочитывает критические исследования о христианской религии английских деистов (см. 74). Он жадно наблюдает английскую жизнь в ее разнообразных и противоречивых проявлениях: от королевского дворца до лондонских трущоб, от парламента до кофейных домов, от собраний религиозных сект до народных гуляний и кулачных боев. Все это сочетается у Вольтера с напряженной творческой деятельностью. Он перерабатывает и дополняет свою эпическую поэму, усиливая в ней мотив осуждения религиозного фанатизма. Переименованная в «Генриаду», она публикуется в 1728 г. в Лондоне с посвящением английской королеве. И поэме снова сопутствует значительный успех. В качестве приложения к ней публикуется эстетическая работа «Опыт об эпической поэзии» и первый труд Вольтера по истории — «Опыт о гражданских войнах во Франции». Он начинает работу над новыми трагедиями и историческими исследованиями, а также задумывает написать книгу об Англии.

Реализацией этих творческих планов заполнены первые пять лет по возвращении Вольтера во Францию. За это время он написал четыре трагедии, из которых «Заира» (1732) оказалась высшим достижением вольтеровской драматургии (в целом это более пятидесяти произведений, образующих весьма влиятельный на европейской сцене XVIII в. «театр Вольтера»). «История Карла XII» (1731) приносит Вольтеру известность выдающегося историка. Наконец, в 1733 г. в Англии под заглавием «Письма об английской нации», а в 1734 г. во Франции под названием «Философские письма» публикуется самое важное сочинение Вольтера этого периода, которое справедливо приобрело репутацию «первой бомбы», брошенной им в «старый порядок» (см. 28, 45). Вольтер сосредоточил почти все свое внимание на тех аспектах английской жизни, тщательно продуманное и обобщенное изображение которых воспринималось французскими читателями как острейшая критика положения в их стране. Людям, для которых повседневной реальностью был произвол королевского абсолютизма, засилье надменной аристократии и бесправие третьего сословия, сообщалось, что англичане — это нация, «которая сумела ограничить власть королей, сопротивляясь им, и которая от усилия к усилию установила, наконец, это мудрое управление, где государь всесилен, когда он хочет творить добро, но его руки связаны, если он замышляет зло, где вельможи величественны без надменности и вассалов и где народ принимает участие в правлении, не производя смуты» (6, 22 , 103). Эти же люди, которым было прекрасно известно об ужасающей нищете и полуголодном существовании французского крестьянства, узнавали, что в Англии «ноги крестьянина не разбиты деревянными башмаками, он ест белый хлеб, хорошо одет, не боится увеличить поголовье своего скота или покрыть крышу черепицей — из опасения, что на следующий год возрастет налог. Имеется много крестьян, доход которых достигает 500–600 фунтов стерлингов, но которые не считают зазорным продолжать обработку земли, которая обогатила их и на которой они живут свободными людьми» (там же, 109). Гонениям на гугенотов и янсенистов во Франции «Философские письма» противопоставляли изображение свободного отправления в Англии культа приверженцами любой из многочисленных религиозных сект, мирно сосуществующих с официальной англиканской церковью и между собой. Вольтер делал также акцент на том, что в Англии выдающиеся писатели, драматурги, актеры, ученые, философы окружены всеобщим почетом и что тем аристократам, которые успешно трудились на поприще культуры, это принесло большее уважение, чем их наследственные титулы.