Борис Мееровский: Гоббс

65. Minz S. I. The Hunting of Leviathan. 17 Century Reaction to the Materialism and Moral Philosophy of Thomas Hobbes. Cambridge, 1962.

66. Mc Neilly F. S. The Anatomy of Leviathan. London, 1968.

67. Moore S. Hobbes on Obligation Moral and Political.— «Journal of the History of Philosophy», 1971, vol. 9, N 1.

68. Peters R. Hobbes. London, 1967.

69. Robertson G. S. Hobbes. London and Edinburgh, 1886.

70. Sorley W. R. A History of English Philosophy to 1900. London, 1937.

71. Strauss L. The Political Philosophy of Thomas Hobbes. Its Basis and its Genesis. Chicago, 1963.

72. Strauss L. Natural Right and History. Chicago, 1957.

73. Stephen L. Hobbes. London, 1904.

74. Tonnies F. Thomas Hobbes Leben und Lehre, 3. Aufl. Stuttgart, 1925.

75. Warrender J. H. The Political Philosophy of Thomas Hobbes. New York and London, 1957.

76. Watkins J. W. Hobbes’s System of Idea. London, 1965.

77. Wudel W. Filozofia strachu i nadziei. Teoria spoleczzna Thomasza Hobbesa. Warszawa, 1971.

Здесь и далее в круглых скобках первая арабская цифра указывает порядковый номер в списке литературы, помещенном в конце книги, затем римская — номер тома, если издание многотомное, и последняя — страницы источника.

В 1654 г. книга Гоббса «О гражданине» была внесена в католический «Индекс запрещенных книг». Такая же судьба постигла и главное произведение Гоббса «Левиафан».

Известно также, что Кромвель использовал некоторые идеи «Левиафана» в своих выступлениях и письмах.

Согласно принятому в 1662 г. очередному акту о единообразии веры, все несогласные с англиканской церковью (нонконформисты) были отстранены от государственной службы и подвергались различным преследованиям.

По мнению немецкого исследователя Гоббса Тенниса, название книги объясняется желанием автора показать, что Левиафану-государству противостоит другое чудовище — Бегемот (революция и гражданская война) (см. 74, 61).

Гоббс как бы предвосхищает в данном случае характеристику гипотетически-дедуктивного метода, логическая схема которого такова: «Если истинно А , то истинно и В». Но если известно только, что истинно В, то мы не можем быть уверены в истинности А , так как оно может оказаться ложным.

На это справедливо обращает внимание В. В. Соколов во вступительной статье к «Избранным произведениям» Т. Гоббса (см. 46, 27).

Называя эти две противоположные концепции пространства и времени субстанциальной и реляционной, следует иметь в виду, что такое наименование утвердилось за ними только в современной философской литературе.

«Всякая телесность, или материальность, есть возможность иного бытия, переход в это иное, а всякий переход, по Аристотелю,— пишет в этой связи В. Ф. Асмус, — есть движение. Но бог, он же — перводвигатель,— неподвижное бытие; следовательно, бог необходимо должен быть бестелесным» (15, 215).

Согласно Локку, к первичным качествам, «которые совершенно неотделимы от тела», относятся плотность, протяженность, форма, движение или покой и число (см. 35, I, 155). Все же остальные качества объявлялись вторичными, субъективными.

Как правильно отмечает И. С. Нарский, Гоббс использовал термины «призраки», «фантомы», «фантасмы» для обозначения не каких-то иллюзий, а «полноценной чувственной информации» (41, 148).

Как и другие мыслители XVII—XVIII вв., Гоббс не проводил различия между языком и речью, что послужило причиной ряда ошибочных положений. Современная же наука исходит из того, что язык и речь не одно и то же. «Речь — это язык, функционирующий в конкретной ситуации общения, это деятельность общения и его фиксированные результаты» (47, 215).

«Так, матросы, счастливо избежавшие подводного камня, ставят там какую-нибудь метку, при помощи которой они могли бы в будущем вспомнить опасность, которой они однажды подверглись, и избежать ее» (3, I, 459).

«Разница между метками и знаками состоит в том, что первые имеют значение для нас самих, последние же — для других» (3, II, 62).

В известном смысле можно сказать, что слова относятся и к вещам, и к идеям: «Слова используются в качестве знаков вещей в области речи, в области же языка они относятся к идеям» (22, 128).

Поясняя эту мысль, Гоббс писал: «...все, что существует, есть человек или не-человек, белое или не-белое. Это положение настолько очевидно, что не требует дальнейшего доказательства или объяснения» (3, I, 65).

В системе категорий Аристотеля на первом месте находилась категория сущности (субстанции). Всего же аристотелевская система первоначально включала в себя десять категорий.