Борис Мееровский - Гоббс

И действительно, Гоббс подверг критике важнейшие положения христианской религии: «будто царство божье есть нынешняя церковь» (3, II, 584), «будто папа является верховным наместником Христа» (там же), «будто пастыри являются духовенством» (там же, 585), т. е. людьми, которым дано право взимания подати с народа в свою пользу. Нападал философ и на христианские таинства: причащение, крещение, венчание, соборование и др., утверждая, что они являются колдовством. Критическому переосмыслению подверглись Гоббсом религиозные представления о вечной жизни, о вечных муках, о бессмертии души и т. п. Ополчался он также на поклонение иконам, канонизацию святых, практику изгнания бесов, считая эти и подобные им церемонии идолопоклонством, пережитками язычества, проникшими в христианскую религию.

И что особенно важно,— Гоббс вовлекал в орбиту своей критики схоластическую философию, те «ложные доктрины», которые не только не приносят никакой пользы, но питают духовную тьму, служат источником суеверий. Под этим углом зрения автор «Левиафана» вскрывает «заблуждения, вошедшие в религию из аристотелевской метафизики» (3, II, 639). Понятно, что речь шла об Аристотеле, препарированном схоластикой, и Гоббс был, несомненно, прав, выявляя органическую связь между идеалистическим учением об абстрактных сущностях, субстанциальных формах, бестелесных субстанциях, скрытых качествах и прочих схоластических измышлениях, с одной стороны, и религиозными представлениями о боге, бессмертии души и т. п. — с другой.

Завершая критическое сражение с «царством тьмы», Гоббс вновь ополчается против церкви и духовенства, называя их виновниками подавления разума, противниками «мирного существования обществ человеческого рода» (там же, 655). Философ, который в одном из своих сочинений произнес знаменательные слова: «Я зажигаю свет разума», гневно клеймил «воинствующую церковь» как носительницу и рассадницу духовной тьмы и мрака.

Какова же историческая судьба философской системы Томаса Гоббса?

Если говорить о материализме английского мыслителя, то он был воспринят и развит его соотечественниками: Локком и Толандом. На долю первого из них выпала задача, которую не решил Гоббс, — обосновать происхождение знаний и идей из мира чувств, разработать в деталях принципы материалистического сенсуализма. Второй же обогатил материализм Гоббса положением о движении как атрибуте материи, ее существенном и неотъемлемом свойстве. Это был значительный вклад в учение о материи, который способствовал преодолению ограниченности Гоббсова материализма в понимании движения, метафизических представлений о том, что движение привносится в материю извне, сообщается ей «первичным двигателем».

Если же говорить о социологии Гоббса, его учении о государстве, то они оставили весьма заметный след в истории общественно-политической мысли. Вряд ли можно найти другого такого теоретика государства, права, морали, который пользовался на протяжении целого столетия (второй половины XVII и первой половины XVIII в.) таким же вниманием, как Гоббс. И вряд ли кто другой подвергался таким же нападкам за свои труды, каким подвергся Гоббс за свой «Левиафан». Достаточно сказать, что в одной лишь Англии за 1650—1700 гг. было опубликовано свыше ста работ, прямо или косвенно направленных против идей «Левиафана» [35] Об этом факте сообщает в книге «Гонения на „Левиафана“» английский историк С. Минц (см. 65). .

В числе идейных противников Гоббса были рьяные роялисты (Р. Филмер и Э. Кларендон); его критиковали философы-идеалисты, боровшиеся против материализма и атеизма (Р. Кедворт, Д. Гленвиль, Г. Мор и др.); он подвергался нападкам со стороны воинствующих защитников англиканской церкви (епископы Бремхолл и Стиллингфлит), а также со стороны университетских кругов (Д. Уоллис).

Однако у Гоббса философа и социолога были не только враги, но и единомышленники. У. Гарвей и В. Петти в Англии, П. Гассенди, М. Мерсенн во Франции, С. Пуфендорф и Н. Гундлинг в Германии, Л. Вельтгюйзен в Голландии — вот далеко не полный перечень сторонников и приверженцев Томаса Гоббса.

Многие политические и экономические идеи Гоббса получили дальнейшее развитие у Джона Локка и Адама Смита. Что же касается этики Гоббса, то ее своеобразным продолжателем стал Б. Мандевиль. Отталкиваясь от Гоббсова положения об эгоистической природе людей, автор «Басни о пчелах» наделил человека «непомерным себялюбием», тщеславием, алчностью, завистью и другими отрицательными моральными качествами. Но в отличие от Гоббса Мандевиль не считал это препятствием или помехой для создания и функционирования гражданского общества. Напротив, он был убежден, что «пороки частных лиц» служат благом для государства, являются стимулом его процветания и величия.