Андрей Курпатов: Психософический трактат

6.331 Ни одно из вышеуказанных положений не исключает возможности несодержательного мышления.

6.3311 Возможность ошибочного (несоответствующего суждению [континуум существования]) высказывания [моя лингвистическая картина мира] свидетельствует о том, что предметное познание неограниченно содержательностью континуума существования.

Подобная ошибка продиктована неправомерным смешением предмета [означающего] и существующего [значения, означаемого]. Если же это смешение устранить, то мы получаем возможность несодержательного мышления.

6.3312 Поскольку предмет – суть абсолютная абстракция, то его – предметная – содержательность зависит от того, чем он будет наполнен [толкование], а также его местом в иерархической сети моей лингвистической картины мира [компиляция означающих].

Однако, если не допустить толкования предмета [знака, означающего], а также не определять его место в иерархической сети моей лингвистической картины мира (или же определить его «везде» в ней), то мы получаем возможность несодержательного мышления.

6.3313 Поскольку оперирование предметом [знаком, означающим] ограниченно установленными условностями [иерархическая сеть моей лингвистической картины мира], то, соответственно, даже вне толкования и не занимая место в иерархической сети моей лингвистической картины мира, он оказывается негативно определен, что делает его содержательным.

Однако же, если определить все условности и предусмотреть возможность их редукции, мы также получаем возможность несодержательного мышления.

6.332 Для обеспечения возможности несодержательного мышления необходимо осуществить ряд процедур.

6.3321 Возможность несодержательного мышления обеспечивается редукцией составляющих моего способа существования [время, пространство, качество].

Поскольку ясно, что существующее содержательно [континуум существования], то редукция составляющих моего способа существования [время, пространство, качество] освобождает меня от содержательности.

6.3322 Если редуцированы составляющие моего способа существования [время, пространство, качество], то очевидно, что моя точка обзора оказывается несодержательной.

Поскольку моя точка обзора несодержательна, то она не ограничена собственной содержательностью [континуумом существования, моей лингвистической картиной мира].

6.3323 Если я выполняю функцию точки обзора, тогда: во-первых, я не ограничен собственным содержанием [значениями и означающими], во-вторых, поскольку правила игры определены мною, то я не могу быть ими играем (в этом случае я действительно оказываюсь вполне «сторонним» наблюдателем).

6.333 Несодержательное познание [игра] должно использовать в качестве своего инструмента «фигуры», универсальные для означивания любого содержания, а также «правила», не стесненные никакой содержательностью.

«Вывод» содержательного «за скобки» делает мышление несодержательным.

6.3331 Если «фигуры» моей игры универсальны для любого содержания, то игра, которую я произвожу с содержательностью, только по внешним признакам такова [содержательна], по сути же она – несодержательна.

6.3332 Если «правила» моей игры не стеснены никаким содержанием [континуум существования, моя лингвистическая картина мира], то я могу оперировать [акции] содержанием, не опасаясь терний условностей, которые ожидают любую мою игру, не будь мои «фигуры» универсальными для любого содержания, а «правила» – стесненными содержанием.

6.3333 Как и всякое мышление (или познание) – несодержательное также не может быть «предметом» содержательного изучения и содержательного же научения.

Однако, это не мешает мне его свидетельствовать, что, я надеюсь, мне удалось сделать в настоящей работе.

Не думаю, что желающий, пройдя со мной этим путем, не сможет пройти подобным – несодержательным – путем сам.

7. Игра продолжается лишь до тех пор, пока продолжают играть обе стороны.