Г. Джемаль - Исламская интеллектуальная инициатива в ХХ веке

Исчерпание философского потенциала Запада открывает простор для беспрецедентной духовной инициативы исламского сознания. Дело в том, что конец философии как таковой есть одновременно и конец всех противостоящих авраамизму традиционных метафизик. Запад взял на себя миссию думать за всех язычников, «доводить до ума» потенциальные дискурсы индуизма, даосизма, не говоря уже о построении потенциальных концептов более периферийных и маргинальных традиционалистских систем, которые были обнаружены структуралистами на всевозможных южных островах и тщательным образом проанализированы и озвучены как достояние вселенского западного духа. Университетский философ большого Запада превратился в своеобразного спичрайтера для всех видов антиавраамического мировоззрения как на уровне сверхрафинированного высшего жречества, так и на уровне самых деградированных форм шаманизма!

Исламская теология подчеркнуто не работает — да и не может работать! — с понятием «универсального». Для этого в тексте коранического Откровения просто нет базы. «Всеобщность» не фигурирует среди фундаментальных ориентиров исламского теологического сознания. Если в какой-то степени мусульманский мыслитель и говорит о том, к чему применим термин «все», то имеет в виду под этим полноту творения, которое вместе с тем ничего не стоит по сравнению с волеизъявлением уникального Божественного Субъекта. «Всеобщее» в глазах мусульманина есть «внешнее», иными словами, вектор детерминирующего ценностного внимания исламского теолога прямо противоположен вектору философского внимания западного мыслителя, для которого, конечно, «универсальное» совпадает с максимально центральным, «внутренним». В этом западный философ ничем не отличается от комментатора ведических текстов или даосского мыслителя, которые отождествляют «универсальное» с осью миров, с центром бытия, имманентно присутствующим во всех его проявлениях.

Исламская теология, противопоставляя в качестве безусловной начальной посылки абсолютно «внутреннее» и абсолютно «внешнее», делает шаг к совершенно новой, взрывающей рутину старого мира, интеллектуальной технологии, в которой поистине будут пересмотрены все прежние ценности. Так, например, в контексте этой оппозиции само понятие власти обновляется по сравнению с той смысловой нагрузкой, которую оно традиционно несло в менталитете, детерминированном традиционной метафизикой. Власть для европейца означает способность сохранить. Власть для теологически мыслящего мусульманина означает способность создать. Единственным Творцом является Аллах. Там же, где власть принадлежит верующим мусульманам, она, с точки зрения этой теологии, становится гарантом тотальной инновации, идущей вплоть до самого дня мобилизации всех скрытых ресурсов. Могут возразить: мусульманские алимы всегда резко предупреждали против бидаат — нововведений. Вот тут-то мы касаемся самого интересного. Речь у алимов идет о нововведениях в исламской вере, в области акыда (т.е. мировоззренческих принципах) и ритуальных практиках. Интерпретаторы распространили отрицание бидаат и на обыденную жизнь, возражая, например, против технического прогресса. Такое расширение неприятия инноваций с ритуала на научно-хозяйственную деятельность как раз и означает смешение «внутреннего» и «внешнего». Другими словами, все цивилизационные проблемы ислама (экономическая и научная отсталость и т. п.), в которых винят клерикалов, объясняются прежде всего «свернутостью» теологии.

Подобно тому как последние две тысячи лет западная философия была всемирным дискурсом, спичрайтерством для всех культур и цивилизаций — и последним уходящим примером этого статуса явился марксизм как наиболее всеобщий метод высказывания западного происхождения, — так и исламская теология должна стать всемирной, но с обратным знаком. Если Запад договаривал за всех традиционалистов то, что они должны были бы сказать от своего имени, но не могли из-за дефицита дискурса, то ислам должен выговорить внутренний смысл, присутствующий в намерениях всех революционеров мира, причем не обязательно, что эти революционеры, по крайней мере на начальном этапе, должны являться мусульманами .

Задача ислама сегодня через тысячу четыреста двадцать лет после хиджры состоит в том, чтобы осуществить интеллектуальную революцию как практический результат революции духа, произведенной Пророком Мухаммадом (СААС). Исламская теология станет универсальным (вот где снова обнаружилось «универсальное»!) методом мышления контрэлит, идущих на смену тираническому «коллективному фараону» — правящим ныне сверхэлитам, у которых должна быть вырвана власть. Субъектом, исторически осуществляющим эту миссию, находящимся в авангарде всех мировых сил протеста, должен стать исламский интернационал, образованный из находящихся во всех уголках мира общин верующих, сошедшихся на политической платформе, с целью напрямую осуществлять историческое творчество во имя уникального Божественного Субъекта.