Ирвин Штельцер - Метод Мёрдока. Как управлять медиаимперией, уничтожать политиков и держать в страхе конкурентов

Всегда ли Руперту удается противостоять этому соблазну? Определенно нет. Когда сенатор Тед Кеннеди протолкнул закон, согласно которому Руперт должен был отказаться от собственности в Бостоне и Нью-Йорке, Мердок позвонил каждому чиновнику, который, казалось, был в силах ему помочь. Они выражали сочувствие и обещали попытаться отменить закон Кеннеди или сделать для него исключение. Но безрезультатно.

Несколькими годами ранее Руперт уже пытался использовать политическое влияние, чтобы отменить решение, принятое FCC. Кажется, в 1985 году Комиссия заставила Руперта иметь дело с законом, согласно которому права владения телевизионными станциями полагались только американским гражданам. Его выбор был таков: либо принять присягу американского гражданина, либо потерять свои телевизионные лицензии и станции. Это решение далось Руперту непросто и не в последнюю очередь оттого, что оно огорчало его маму, убежденную патриотку Австралии и поклонницу британской монархии. «Как я объясню это маме?» – спрашивал он, и это напомнило мне еще один случай, когда дама Элизабет сыграла показательную роль. В мае 1981 года Руперт давал праздничный ужин в честь начала нашего с Ситой медового месяца. Кроме Руперта на вечеринке присутствовали Уайатты и леди Элизабет. Когда мы вышли из Les Ambassadeurs, нас поджидал довольно большой лимузин, который для Руперта вызвали его сотрудники. Дама Элизабет высказала недовольство этой показной роскошью – на самом деле Руперт никогда бы и сам не заказал такую машину, – и в течение оставшегося времени, которое Руперт провел в Лондоне, этот лимузин больше никто не видел. В ситуации с вопросом о гражданстве США он успокоил маму, пообещав не продавать свои австралийские холдинги 5.

Вынужденная смена гражданства терзала Руперта. Несколько лет спустя после поединка FCC председатель агентства Рид Хундт начал расследование, призванное определить, может ли News Corporation на законных основаниях сохранять контроль над несколькими телевизионными станциями. Руперт приобрел их в процессе создания Fox Network. Новая собственность выводила объединенные холдинги Мердока за пределы законодательных ограничений относительно долей рынка, что влекло за собой вынужденный отказ от доли собственности. Мердок начал яростную публичную атаку на Хундта. Конгрессмены, контролировавшие бюджеты FCC, – а многие из них по своим личным причинам хотели, чтобы Хундт покинул пост, – присоединились к нападкам. Мердок, которому станции требовались для усиления атаки на либеральную олигополию ABC, CBS и NBC, искренне отрицал необходимость следовать правилу, изначально созданному для сохранения конкуренции, но ведущему к противоположному эффекту. Он также верил, что председатель FCC был лишь инструментом в руках его заклятого врага Теда Кеннеди.

Тогда Мердоку удалось сохранить права на владение своими станциями 6. Это стало возможным лишь потому, что Хундт понял: так как его предшественник разрешил покупку станций корпорацией News, распоряжение о разукрупнении будет в этом случае несправедливым. Кое-кто утверждает, что это решение говорит о том, что огромные усилия Мердока по лоббированию и возможные угрозы со стороны его лоббистов лишить карьеры персонал FCC в итоге принесли свои плоды. Но кто-то находит подобные угрозы контрпродуктивными. В данном случае с учетом того, что предшественник Хундта одобрил покупку каналов, это было единственно возможное справедливое решение. Я не возьмусь судить, кто прав в этом споре, но, опираясь на свой богатый опыт, могу сказать, что атаки, подобные той, которую Руперт обрушил на Хундта, в целом неэффективны. Большинство сотрудников регулирующих органов гордятся иммунитетом к политическому давлению. Немного иначе дело обстояло в Британии, где установленная процедура позволяет министерствам и их сотрудникам вмешиваться в разбирательства по вопросам антимонопольной политики, что в свое время сделал министр культуры в вопросе слияния Sky. Я так и не выяснил, была ли в этой системе польза для Руперта, так как политики испытывали преувеличенный страх в отношении силы прессы, или же, напротив, она наносила ему вред, поскольку это могли быть политики, в корне не согласные с его взглядами. У них также могли быть личные причины возмущаться тем, как его газеты освещали их собственную деятельность.

Это вовсе не означает, что Руперт никогда не пытался влиять на законодательство, определяющее правила, по которым ему придется играть: у него есть свои лоббисты, которые выполняют эту работу, точно так же, как есть они почти у каждого крупного бизнеса. Было бы разумным предположить, что когда к законодателю в Америке обращается лоббист от Fox News, а в Британии – от News International, или же австралийский лоббист, представляющий локальные интересы Мердока, то законодатель будет внимательнее прислушиваться к этому гостю, чем, скажем, к лоббисту от условного промышленного предприятия. Я хорошо помню, как Руперт часто говорил мне: «Пусть они создают правила, и я буду по ним играть». Что вовсе не мешало ему пытаться формировать эти правила, исходя из своих интересов. Однако, как только правила установлены, Руперт начинает строго их соблюдать. Это важный компонент Метода Мердока в сфере сотрудничества с законодательным регулированием. Я не могу сказать, ограничивают ли свои действия люди Руперта, поскольку одна из опасностей высоко персонализированного Метода Мердока заключается в том, что временами сотрудникам приходится угадывать, каких именно поступков ждет от них Мердок, а это удается им далеко не всегда.