Пол Винья - Эпоха криптовалют. Как биткоин и блокчейн меняют мировой экономический порядок

«Только в этом помещении находится вычислительный ресурс на 800 терахешей в секунду», – говорит СЕО CoinTerra Рави Айенгар. Он вынужден почти кричать, чтобы перекрыть грохот, а поток воздуха от работающих вентиляторов треплет его уже начинающую редеть черную шевелюру. При прослушивании аудиозаписи нашей беседы создается впечатление, что мы разговаривали в эпицентре бушующего урагана. «Через две недели наш парк машин увеличится до 2400 единиц, а их суммарный хешрейт составит немногим менее четырех петахешей в секунду. Мы ставим цель нарастить хешрейт наших подразделений в Северной Америке до 10 петахешей».

Десять петахешей, или 10 тысяч триллионов хешей, в секунду – это примерно десятая часть совокупной мощности биткоиновой сети по состоянию на июнь 2014 года. Такой вычислительный ресурс требовался CoinTerra для диверсификации своих рисков. Айенгар объясняет, что спрос на их оборудование будет снижаться по мере падения курса биткоина, поэтому им требуется стратегия хеджирования. Они решили, что лучшим вариантом для компании станет выход на рынок майнинга и самостоятельное получение прибыли от него. Некоторой частью имеющегося вычислительного ресурса компания может распоряжаться самостоятельно, а остальное собирается арендовать через контракты на облачный хешинг со своими клиентами, которые представляют собой довольно пеструю компанию – от мелких частных любителей до оставшегося неизвестным человека, согласившегося арендовать весь петахешинговый вычислительный ресурс сроком на год за плату в 1 миллион долларов.

Айенгар, работавший инженером завода компании Samsung по производству микросхем в Остине, говорит, что он не просто готов поставить на дальнейшее расширение сферы применения биткоина как средства платежа, но и считает, что сеть блокчейнов ляжет в основу целого ряда сервисов обмена добавленной стоимостью (мы обсудим концепцию «Биткоин 2.0» в главе 9). «Хотя бы по этой причине майнинговая сеть в будущем будет расширяться», – утверждает он. И объясняет, каким образом собирается зарабатывать: сначала установит комиссионные для клиентов облачного майнинга на уровне себестоимости, а затем будет поднимать их по мере неизбежного роста производительности хеширования, а значит, и прибыльности бизнеса.

Ключевой фактор рентабельности майнинга, с точки зрения Айенгара, – это стоимость электроэнергии. В Солт-Лейк-Сити киловатт-час стоит дороже, чем в штате Вашингтон (где у его компании также есть производственные мощности), поскольку в последнем гидроэлектростанции вырабатывают более дешевую электроэнергию. Но и у Солт-Лейк-Сити имеются свои преимущества: международный аэропорт, развитая инфраструктура, продвинутое сообщество технических специалистов. Благодаря этим обстоятельствам город более или менее доступен из таких центров, как Лос-Анджелес или Сан-Франциско, что облегчает привлечение квалифицированного персонала для установки новых майнинговых узлов и наращивания объемов майнинга. Айенгар считает, что «гонка вооружений» вскоре заставит его пойти по этому пути. Поскольку его производственные помещения расположены в пустынной местности, окруженной горами с заснеженными вершинами, на высоте 1300 метров над уровнем моря, то воздух здесь сухой и прохладный, с низким уровнем статического электричества, отсутствует разъедающая металл влажность. Штат Юта также богат электроэнергией, вырабатываемой частично на низкоуглеродистом угле, частично на атомных электростанциях и гелиоустановках. В крупномасштабном и низкорентабельном бизнесе, каковым стал майнинг биткоинов, именно эти факторы способны определить финансовый результат – прибыль или убыток. Этот бизнес определенно прошел долгий путь со времен комнаты Джейсона Уэлана в студенческом общежитии.

«Гонка вооружений» в майнинге, заставившая компанию CoinTerra обосноваться в Солт-Лейк-Сити, полностью опровергла закон Мура, гласящий, что вычислительный ресурс микропроцессов удваивается каждые 18 месяцев. За 12 месяцев, предшествующих июню 2013 года, хешрейт биткоиновой сети увеличился в восемь раз. В следующие 12 месяцев этот показатель возрос в 845 раз. К этому моменту сеть, производившая 88 триллионов хешей в секунду, имела вычислительный ресурс, в 6000 раз превышающий совокупный ресурс 500 наиболее мощных суперкомпьютеров мира [174]. А всего 2,5 месяца спустя он почти утроился, достигнув 252 тысяч триллионов хешей. Мир никогда не знал таких темпов компьютерной экспансии. Способов расчета суммарной электроэнергии, потребляемой всей биткоиновой майнинговой сетью, не существует, но это не мешает заинтересованным лицам пытаться их отыскать. В апреле 2013 года в прессе появлялись статьи, где утверждалось, что биткоиновая сеть потребляет 131 тысячу мегаватт-часов в день, что обходится в 19,7 миллиона долларов [175]. Несколькими месяцами позже эколог из Австралии Гай Лейн предложил метод под названием BitCarbon, позволяющий количественно оценить экологические последствия биткоинового майнинга [176]. Если исходить из предположения о том, что 90 % затрат на майнинг одного биткоина приходится на электроэнергию, то, по подсчетам Лейна, при курсе биткоина 1000 долларов за единицу его углеродный след составляет 8,2 миллиона тонн в год. Примерно такой же объем выбросов углекислого газа обеспечивает экономика Кипра. Если же курс биткоина достигнет 100 тысяч долларов за единицу, то его углеродный след составит 825 миллионов тонн выбросов в год, что равно углеродному следу, производимому экономикой Германии. Если же обменный курс биткоина когда-нибудь достигнет 1 миллиона долларов за единицу (в реальность этой цифры некоторые верят – конечно, при условии, что биткоин станет ведущей платежной системой мира), то его углеродный след составит 8,2 гигатонны, или 20 % от общего объема выбросов углекислого газа в мире.