Пол Винья - Эпоха криптовалют. Как биткоин и блокчейн меняют мировой экономический порядок

Как законодатели собирались решить эту задачу? Не имея СЕО, ответственного за функционирование валюты, или кого-то другого, кому можно прислать повестку, как можно взять под контроль биткоиновую экономику? Закон разработан для того, чтобы иметь дело с централизованными организациями, в которых имеются поддающиеся идентификации менеджеры, отвечающие за действия организации.

Эту проблему можно проиллюстрировать одним примером, упоминание о котором всегда вызывает самодовольные улыбки аудитории на биткоиновых конференциях. В июне 2013 года Калифорнийский департамент финансовых учреждений выпустил адресованное Bitcoin Foundation распоряжение «прекратить осуществление денежных переводов в этом штате и воздерживаться от такой деятельности впредь», заявив, что у нее нет должным образом оформленной лицензии [281]. Но сама по себе ассоциация не вела никакого бизнеса. Ее задачей было продвигать и популяризировать биткоин, вести переговоры с правительственными учреждениями о проблемах государственного регулирования биткоина, а также привлекать финансовые ресурсы для развития и обеспечения безопасности базового протокола биткоина с открытым кодом. Но если это не они, то кто тогда?

Многим законодателям до сих пор бывает трудно осознать природу изменений, происходящих в окружающем мире. В феврале 2014 года сенатор-демократ от штата Западная Вирджиния Джо Манчин потребовал запретить биткоин [282]. Но как это сделать? Можно объявить криптовалюту вне закона, но в этом случае возникнут сложности с формулировкой. Чем именно вы запрещаете людям владеть? Цифровым кодом? Но по своей сути это не что иное, как средство коммуникации. Тогда затронуты права, гарантированные Первой поправкой. Или, может быть, это товар, то есть нечто, что можно продать в обмен на другой товар. Если это так, возникает проблема с коммерческими правами и правами собственности. Трудно представить, каким образом можно подвести биткоин под юридическое определение товаров, запрещенных к распространению, как, например, детская порнография или наркотики. Но самой большой загвоздкой остается практическая реализуемость ограничительных мероприятий. Это та же проблема, что и в случае с BitTorrent. У них просто нет центрального сервера, который федералы могли бы конфисковать.

Тем не менее вопреки искренней вере биткойнеров в то, что их криптовалютные домены невидимы, правительствам все известно, ведь они облечены огромными юридическими полномочиями. Они имеют в своем распоряжении множество разнообразных способов усложнить жизнь криптовалюте. Как заявил директор маркетингового отдела в Центральном банке Ирландии Гарет Мерфи на биткоиновой конференции в Дублине, аудитория «…вряд ли сильно удивится, если Мозес {28}спустится с горы с законом в руках» [283].

В США первым «спуском с горы» стал захват сотрудниками ФБР компании Silk Road в 2013 году. Хотя эта история нанесла серьезный удар по имиджу биткоина и произвела негативное впечатление как на государственных чиновников, так и на общественность, возможно, именно это помогло законодателям осознать необходимость установления более конструктивных отношений с биткоиновым сообществом. С тех пор как ФБР захватило биткоины и планировало использовать их для аукциона, агенты наконец-то осознали, что эти непонятные строчки кода имеют реальную ценность. Таким необычным путем биткоин получил легитимность. Более того, очевидный успех операции сделал биткоин менее устрашающим для правоохранительных органов США. Официальные лица убедились в том, что они тоже могут использовать блокчейн как инструмент для отслеживания транзакций и следить за пользователями, даже если их не так-то легко идентифицировать.

Через месяц после полицейского налета Сеть по борьбе с финансовыми преступлениями (или FinCEN), входящая в структуру Министерства финансов США, уже занимала на удивление мягкую позицию по отношению к криптовалютам. FinCEN выпустила рекомендации, в которых процессинговые биткоиновые фирмы и биржи признавались вполне легальными компаниями, которым требовалось лишь зарегистрироваться в таковом качестве и соблюдать законодательство штатов относительно лицензирования операций по переводу денег. Так были созданы условия для проведения с нетерпением ожидавшихся сенатских слушаний в ноябре 2013 года, на которых директор FinCEN Дженнифер Шаски Калвери произнесла слова, наполнившие радостью сердца всех биткойнеров, за исключением разве что самых консервативно настроенных [284]: «Решение включить цифровые деньги в поле законодательного регулирования должно быть рассмотрено людьми, которые осознают и уважают позитивное влияние законодательного регулирования на развитие этого сектора. Оно признаёт инновационный потенциал криптовалют и те преимущества, которые они могут предложить обществу».