Бартон Биггс: Вышел хеджер из тумана

В здоровой экономике инвестиции должны осуществляться непрерывно. «Древние египтяне, — писал он, — приняли вдвойне удачное решение о строительстве пирамид и поиске драгоценных металлов. Плоды их труда не могли использоваться и удовлетворять человеческие потребности, а, значит, не позволяли экономике набирать вредный жир изобилия». То же самое можно сказать и о строительстве соборов в Средние века. Но, как говорил Кейнс, две пирамиды и две панихиды вдвое лучше, чем одна, «чего нельзя сказать о двух железных дорогах от Лондона до Йорка». Ключевой мыслью в этих рассуждениях было утверждение о вреде изобилия .

Идеи Кейнса легли в основу современной макроэкономики, и фактически вся последующая работа в этой области была направлена на их развитие. Мозговой центр Рузвельта интуитивно понял его концепцию бюджетных расходов, стимулирующих спрос и занятость. Последователи Кейнса, опираясь на его труды, стали движущей силой процесса, который привел американскую экономику от депрессии к полной занятости. Соединенные Штаты, в свою очередь, реанимировали мир. Хотя скептики утверждают, что мировую экономику спасло не кейнсианство, а Вторая мировая война.

Кейнс полагал, что в богатом обществе капиталовложения не будут адекватны росту экономики из-за ярко выраженной склонности людей к накоплению. Он также был пессимистически настроен в отношении падающего коэффициента рождаемости в 1930-х годах. Этот факт заставлял его волноваться о возможности наступления «долгосрочного застоя» и неспособности зрелых экономик выдержать восстановление. Обе этих проблемы и сегодня все еще представляют серьезную опасность для Европы.

Может быть, серьезное падение рождаемости в Японии, которое сейчас является причиной столь пессимистичных взглядов на долгосрочные перспективы экономического роста этой страны, является следствием 15 трудных лет? Кейнс в своем комментарии, сделанном в 1933 году во время инаугурации Рузвельта, не минимизировал серьезность угроз для экономики в период Великой депрессии. «Даже я вряд ли бы знал, что следует сделать для спасения, если бы был президентом, хотя я надеюсь, что если это все-таки случится, я смогу справиться с задачей». В 1933 году Кейнс написал президенту открытое письмо, которое было опубликовано в New York Times. В этом обращении он защищал идею увеличения национальной покупательной способности за счет бюджетных ассигнований, финансирования займов, то есть уже упоминавшуюся выше идею закапывания денег в мусоре.

В теории Кейнса заложено блестящее понимание фондового рынка, который он сравнил с гипотетическим конкурсом красоты, по условиям которого главный денежный приз достанется тому участнику, который точно предскажет, какое из представленных на фотографиях лиц будет признано наиболее красивым.

Это не тот случай, когда претенденты на приз должны выбирать тех, чье лицо по их субъективному мнению является самым симпатичным, ни даже тех, чье лицо является таковым по усредненным стандартам. В данном случае мы переходим на третью ступень, где наш интеллект направлен на то, чтобы выяснить, каковы усредненные оценки ожидаемых усредненных мнений других участников этого соревнования. И я вполне допускаю, что в этой игре есть те, кто в своих стратегиях достижения успеха взбирается и на четвертую, и на пятую, и на более высокие ступени анализа.

Кейнс достиг и интеллектуального, и финансового благосостояния в 1930-х годах. Его доход как академика, лектора и писателя был скромен и, вероятно, составлял максимум 200 тыс. долл. в год в сегодняшних масштабах цен. Покупая качественные акции, когда цены на них существенно падали, он смог сколотить солидный капитал. Правда, к концу 1929 года он потерял большую его часть, но к 1936 году его личное благосостояние возросло до более чем 500 тыс. фунтов стерлингов или примерно до 45 млн долл. в сегодняшних ценах. Чистая стоимость его активов с 1930-го и до конца 1936 года увеличилась в 23 раза. За этот же период американский фондовый рынок утроился, а британский лишь незначительно приподнялся. Инвестиционные портфели его клиентов, которыми он управлял, и среди которых были фонд Кембриджа и страховые компании, по своей доходности также значительно превзошли фондовые индексы и показатели других управляющих. Чем больше свободы предоставлялось Кейнсу в вопросах управления клиентскими инвестициями, тем лучших результатов ему удавалось достичь. Однажды он пожаловался, что убеждение членов инвестиционного комитета одной из страховых компаний в достоинстве тех или иных акций занимает у него столько времени, что к тому моменту, когда они наконец давали свое согласие на сделку, совершать ее было уже слишком поздно.