Говард Миттельмарк - Как написать книгу, чтобы ее не издали [litres]

Итак, ваш роман имеет крепкую завязку, а события уверенно движутся к эффектному взрывному финалу. Не отчаивайтесь! У вас есть еще масса способов прихлопнуть читательский восторг, словно комара. Читайте дальше – вас ждут невероятные открытия о том, как увязнуть в самом разгаре повествования.

Для каждого романа есть оптимальное число персонажей и событий, с которыми сюжет будет достаточно сложным и реалистичным, но не слишком запутанным. Мы не можем сказать, какое именно количество героев и сюжетных ходов оптимально для вашей книги, но попытаемся объяснить, чт о точно вам не подходит.

МОНОГАМИЯ

Здесь только одна сюжетная линия, и все действия героя подчиняются ей. Если к пятидесятой странице у вас по-прежнему только два персонажа (глава первая: они встретились, глава вторая: первое свидание, глава третья: первый поцелуй), ваша книга, возможно, пример плохой моногамии. Даже если это легкий любовный роман, где он и она ходят по кафешкам и бутикам на Манхэттене, всего двое главных героев, которые не общаются ни с кем, кроме друг друга, не могут не настораживать.

Тут масса проблем. Монотонность, скука, тягомотина – лишь некоторые из них. Но что действительно убийственно – роман совершенно не похож на реальную жизнь. Как бы Аннабель ни была одержима встречами с Рональдом, ей все равно нужно ходить на работу и общаться с родственниками. В моногамных сюжетах друзья и близкие лишь изредка звонят главной героине, да и то лишь для того, чтобы расспросить о поведении Рональда на свидании. Но ведь в реальной жизни всё абсолютно иначе! Друзья и родственники, как правило, звонят, чтобы поговорить о себе.

ОНАНИЗМ

Наиболее острую форму моногамии уместнее всего назвать онанизмом. На страницах романа действует главным образом один персонаж, который переживает все события наедине с самим собой. Сюда относятся истории об одиночках, которые сцену за сценой грустно размышляют о бардаке в квартире, своем дряблом теле, искаженных лицах враждебно настроенных незнакомцев, трудном детстве, потерянной работе и привычке мастурбировать. Также под подозрение попадают истории об одиночных путешествиях и поисках себя.

СЕРИЙНАЯ МОНОГАМИЯ

Некоторые авторы просто не выносят неопределенности. Стоит у главного героя появиться какой-то проблеме, автор сразу же бросается ее решать. Если Джо лишается работы, тут же, пока он еще из офиса не успел выйти, ему звонит сестра и предлагает место получше или же он удачно вспоминает о вакансии, которую недавно отверг. Супруги мирятся сразу после ссоры, болезнь мигом отступает, сдаваясь лекарствам, потерянные ключи находятся в первом же месте, куда заглядывает Джо! Такие романы как будто строятся на списке дел нервного автора и в итоге сводятся к сюжету, похожему вот на что.

1. Найти Джо новую работу.

2. Найти Джо новую девушку.

3. Завершить эпоху социализма.

4. Найти Джо новые носки.

5. Устроить Божественное откровение.

Если какая-то проблема достойна появиться в вашем романе, то она достойна и того, чтобы уделить время ее решению. Пусть читатель проникнется проблемой! Многие затруднения лучше развенчивать в самом конце, когда все линии сюжета сойдутся в кульминации.

ОРГИЯ

Здесь множество сюжетных линий повергают читателя в полную растерянность. В первой главе нацист в бегах играет в шахматы с частным детективом евреем. Во второй главе перед нами предстает обычная домохозяйка, муж которой изменяет ей с тем самым беглым нацистом, который вдруг оказывается геем. Третья глава написана от лица бездомного гаитянского ребенка, который не пересечется ни с кем из героев вплоть до двести сорок первой страницы. В четвертой главе из детских воспоминаний домохозяйки мы узнаём о тайном убийстве в Ватикане…

КОГДА РАЗВЯЗКА НЕ ПОДГОТОВЛЕНА

По мере того как вода поднималась все выше, Джек понимал: гидравлика накрылась, и, чтобы спасти Синтию, ему придется проплыть весь затопленный коридор. К счастью, за годы, проведенные с охотниками за жемчугом, исследуя затонувший корабль на юге Тихого океана, Джек научился задерживать дыхание почти на четырнадцать минут, что многим жителям Запада было не под силу.