Людвиг Эрхард: Благосостояние для всех

Последствия крупного масштаба дадут себя знать, во всяком случае, в связи с возрастающей потребностью в технических кадрах. Но это совсем не спорная проблема, которая должна была бы привести к революционному изменению структуры общества; наоборот, применение новой техники поведет к дальнейшему обогащению человека, по меньшей мере в области материального бытия. Научная систематика повелевает также не сваливать в одну кучу различные понятия автоматизации (“Automafcisierung" и “Automation"). Автоматизация как “Automation" (поскольку здесь вообще можно говорить о чем-либо окончательном) представит в свое время завершение прогрессирующго процесса автоматизации как “Automatisierimg". Конечно, в связи с этим перед нами возникнут весьма трудные проблемы в том отношении, что возможности и шансы для автоматизации в различных областях народного хозяйства не могут быть одинаковыми. Раз­личия в потенциальном, то есть возможном повышении производительности окажутся еще большими, чем это наблюдается сегодня. Соответственно этому социальная проблема вознаграждения трудящегося человека приобретет повышенное политическое значение.

Не следует также забывать, что менее развитые народы в процессе их дальнейшего промышленнохозяйственного развития намерены перескочить через некоторые стадии технического развития и сразу применять самую новейшую аппаратуру. Но, в конце концов, дело сведется к тому, или по крайней мере в этом заключаются будущие возможности для народов западной цивилизации, что эти последние, благодаря своему высокому духовному и умственному уровню, смогут не только пользоваться автоматизированной аппаратурой, но окажутся также способными таковую изобретать. Мы можем вполне положиться на то, что и в будущем судьбы людей и народов будут определять умы людей, а не электронные мозги. Если к тому же автоматизация содействует процессу интеграции народного хозяйства различных стран, – ибо применение этой новейшей техники предполагает существование обширных экономических зон с большой массой потребителей, – она сможет одновременно также содействовать и делу мира на земле.

Решающий вопрос, однако, следующий: к каким полезным для практики выводам приводит нас намечающаяся эволюция? Социалисты, которые одним дыханием произносят такие слова, как атомная техника, автоматизация, как “Automatisierung" и автоматизация, как “Automation", считают, что частнохозяйственные основы нашего экономического строя не приспособлены и даже совсем уже непригодны, чтобы справиться с новыми проблемами как в техническом, так и в финансовом отношении. И снова перед нами маячит представление о направляемом государством хозяйстве, которое, смотря с какой точки зрения, может казаться либо желанной мечтой, либо пугалом. То, что усиливающаяся автоматизация требует весьма значительных капиталовложений, не приходится, конечно, отрицать; но осознание этого обстоятельства проявляется в весьма малой степени, когда в текущих политических спорах дело касается разумного и целесообразного определения долей национальной продукции, идущих на потребление или на капиталовложения. Из всего этого никак нельзя прийти к выводу о необходимости вмешательства государства или даже установления государственного управления; дело в том, что если доходы предпринимательского хозяйства, а также частные сбережения всех слоев населения окажутся недостаточными, чтобы финансировать новые, признанные необходимыми, капиталовложения, то становится ясным, что и государству тогда неоткуда раздобыть новых средств. Правда, оно может тогда либо прибегнуть к созданию кредитных возможностей инфляцион­ным путем, либо же усилить налоговое обложение, чтобы получить этим путем средства, необходимые для государственных инвестиций и для образования государственных капиталов. Оба последних вида образования капитала означают, однако, в одинаковой мере безвозмездную конфискацию средств отдельных граждан, и должны быть поэтому решительно отвергнуты. Таким образом, я прихожу и в этом вопросе к заключению, что свободная хозяйственная деятельность людей и предпринимательская инициатива обещают больше успеха, чем государственный дирижизм.

Говоря в этой главе о надеждах и тревогах, я уделил последним больше внимания. Это, однако, не значит, что эти заботы могут поколебать мою уверенность в нашем будущем. Конечно, эта уверенность не вытекает из конкретных планов или фактических данных; она является результатом определенной внутренней направленности, определенного умонастроения. Несмотря на то, что я в свое время не имел возможности заранее охватить точными исчислениями переход от принудительного к социальному рыночному хозяйству и предсказать точным образом все этапы этого перехода, я был, тем не менее, непоколебимо убежден в правильности этого пути; так и теперь я уверен в том, что свобода, в качестве самой могучей силы человека и в качестве высшей ценности, в конечном счете все же пробьет себе дорогу и восторжествует. Может быть, нам необходимо еще раз осознать угрожающую нам опасность снова потерять свободу, чтобы разбудить новые силы для спасения этого нашего драгоценнейшего блага. Тот, кто осознает эти грозящие нам опасности, – и этому осознанию должен был служить последний раздел этой книги, – тот укрепится, я надеюсь, в своем исповедании свободы и в своем основанном на этом исповедании свободы образе действий и поведения. Он тогда будет бороться и сопротивляться, лишь дело коснется того, чтобы защитить этот, вновь нами в 1948 году обретенный, строй рыночного хозяйства от всех попыток лишить его своего внутреннего содержания. Тогда, во всяком случае, эта книга достигла бы своей цели.