Дмитрий Синеокий - Бореальная культура позднего палеолита как свидетельство первой европейской цивилизации

Ну и кроме всего этого, так же как латинское название нашего вида, Гомо сапиенс мы можем перевести на русский язык как Человек разумный, также и греческое название – Гиперборея мы можем толковать как Север и, следовательно, цивилизация будет Северной. Дословно Гиперборея означает – за северными ветрами.

Итак, 60–50 тыс. лет назад на пике калининского ледниковья представители биологического вида Человек разумный (Гомо сапиенс) в поисках лучшей доли подтянулись из глубин Африки к Средиземному морю.

Хотя калининское ледниковье и не было таким уж холодным, народ, не долго думая, снялся с насиженных мест, терять то ему было нечего, и даже небольшой холодок в высоких широтах, а на экваторе, наоборот, жара погнали его к Средиземному морю как ветер осенью гонит листья. Также и рыба, не раздумывая, уйдет в более холодную или теплую воду, если она ей больше подходит. И медведь не будет долго вздыхать о родной берлоге и не пожалеет о ней, если голод погонит его искать лучших угодий. Таков был и человек в ту пору. Не было у него никаких социальных якорей удерживающих его на одном месте.

На южном берегу Средиземного моря в то время был настоящий рай. Немудрено, что народ туда стал подтягиваться отовсюду. С Европы, кряхтя и вразвалочку, притащились неандертальцы – субъекты хмурые и неприветливые. Говорить с ними было незачем, да и нечем, да и не на чем. Молча стали биться они друг с другом дубинами и каменьями, как потом выяснилось за землю обетованную. И дрогнули хмурые неандертальцы да и пустились на утек туда откуда пришли. Некоторые из разумных погнались за ними, да с дуру Кавказ и перевалили. Понятно, что обратно-то уже лень было.

Поселился народ под Воронежем (как потом выяснилось) не далеко от моря, которое в ту пору доходило до этих мест (возможно). И стал потихоньку жизнь свою обустраивать.

Считали люди себя главными среди зверей. Предки научили их острые камни делать и к палке прилаживать, ни у какого зверя больше такого когтя нет, никто перед их стаей не устоит. Сами они уже сообразили, как из бивней дома строить. Теперь им никакой дождь не страшен, спать тепло и уютно стало. Эх, хороша жизнь, чего еще надо.

Не ведал человек, что потомки назовут его доисторическим. Как не ведал и самих историй, помнил только то, что с ним было, а как в Африке его предки жили, как Кавказ переваливали, как они под Воронежем оказались, не знал и не помнил. Родился он тут, да и все.

Между собой люди общались жестами, прикосновением, мимикой. Все все понимали, не понимали только, что не язык это пока. Нет в нем секрета для постороннего чужака. Но с другой стороны, чем же плохо, куда не попади, везде тебя поймут, и ты сам все поймешь.

Долго так жили. Никто не мог сказать сколько. Мало что изменилось с тех пор как пришли сюда первые переселенцы. Однако припекать стало сильнее. Летом потели, даже ничего не делая. Большой зверь на север подался. А люди уже так обленились от своей вольготности, что от нечего делать стали побрякушки да украшения всякие мастерить. А тут большой зверь уходит. Что делать? С одной стороны, жалко родные края покидать, все знакомо, шалашей уже столько понастроено. Но, с другой стороны, если зверя догнать шалаши можно и новые построить, копья и острые камни можно с собой взять. А если зверя нет, так весь этот скарб и не нужен вовсе. Повздыхали да и снялись с насиженных мест. Долго шли, никак обустроиться не могли не одну стоянку сменили. Где год проживут, где 10 лет, где 100. Все, кто море помнил – поумерли. Молодежь вся в лесу родилась, из воды только речки видели, да озерца небольшие.

Но вот однажды один молодой охотник пошел зверя выслеживать. Долго шел по следу, шел, шел, и вдруг открылась ему водная гладь безграничная и яркое солнце над ней висит. У охотника аж дух от такого зрелища перехватило. Пробудились в нем все животные силы, и настоящий рык от восхищения вырвался: «Рррррррррррр-рра».

Бросился он назад к сородичам своим. Прибежал сам не свой, за шкуры всех тянет, мычит, порыкивает, не иначе зверя нашел. Похватали мужики свои палки да камни побежали за ним. Наш охотник впереди несется, руками машет: «ув, ув, рра, рра».

Прибежали и остолбенели все, похлеще, чем у Гоголя в немой сцене Ревизора. Затем разом возбудились, стали себя кулаками в грудь бить. А от солнца прямо на них по воде такая яркая дорожка идет.

Так Человек разумный попал на берега Онежской впадины. Было это примерно 36 тыс. лет назад, а может и раньше.