Ирина Васильева - Моя любовь и другие животные Индии

Рама не взяла деньги за карго, а отправила груз нелегально. Никто не верил в удачу на родине. Смеялись в глаза, но через месяц я все получила у подъезда моего дома и благополучно расплатилась с контрабандистами, работниками русской таможни.

Ежедневно в течение двух недель я выходила из отеля на азартную торговую охоту, и мой, пока еще европейский, организм уставал от шума, гама и бесцеремонности окружающих. Никого не интересовало, готова ли я общаться. Хотелось укрыться от волнений людского моря. Душа просила тишины.

Когда я увидела арку, украшенную католическим изображением Христа, тем, где он распахнул пылающее сердце людям, то потянулась к нему как к родному. За аркой было тихое кладбище, и там, где нашли покой под могильными плитами индийские христиане, я и полюбила гулять. Высоко на деревьях сидели и ворковали серебристо-розовые горлицы. Между белыми крестами и кустами марихуаны играли и, цокая, скандалили, гоняясь друг за другом, полосатые белки. Может, в Сибири это бурундуки, но в Индии их называют пальмовыми белками. Отдохнув на погосте, угостив полосатых проныр арахисом из газетного кулька, я, собравшись с силами, возвращалась на рынок.

По утрам я выходила на украшенную горшками террасу и с чашкой кофе разглядывала незатихающую трудовую жизнь Мейн-роуд. За завтраком Дженни сказала мне, что одежду лучше стирать самой, а не отдавать в прачечную. Машин нет; стирая, скручивают ткань жгутом и, намылив, с силой бьют о каменный пол. При таком способе стирки легко «замочить» дорогую вещь насмерть. Дхоби – так называется каста потомственных мужчин-прачек, которая испокон веков существует в городах, – ломают пуговицы и портят нежные кружева. Я стирала сама и поднималась на крышу отеля развесить на веревке постирушки. Но, снимая через час уже высохшие на полуденном солнце вещи, я пару раз недосчиталась носочков. Что такое? И, встретив Дженни, я попросила объяснить сей загадочный феномен.

– Это орлы воруют твои носки, – улыбнувшись, ответила Дженни.

– Какие орлы? – удивилась я.

– Городские орлы. Смотри на небо. Их в Дели много.

– А зачем орлам носки? Они же несъедобны, – пыталась я логически мыслить, не зная, что бинарная логика здесь не работает. Ни с людьми, ни с животными.

– Что носки… Они у меня трусы один раз украли! Сейчас они делают… Как это по-русски? Птичий домик. И орлы давно научились таскать мелкие вещи для уюта и комфорта в своем…

– Гнезде, – ошарашенно подсказала я.

– Да, гнезде, – как будто пробуя на вкус забытое слово, повторила Женя, встряхивая белокурой головой. – Именно гнездо для детей.

Я спряталась за рядами высоких растений, выставленных в горшках по периметру крыши. Пыталась накрыть с поличным крылатых расхитителей белья. К сведению зоологов сообщаю: я видела, как тихо, без взмахов, только изменив положение рулевых перьев, один орел стал широкими кругами плавно снижаться над улицей и сужать круги над отелем. Он притормозил в воздухе, растопырив крылья и вытянув вперед когтистые лапы, сел на перила балюстрады. Потрепанный царь птиц надменно поворачивал голову и то одним глазом, то другим рассматривал скромные разноцветные тряпочки. Но, видимо, заметив меня и что-то заподозрив (а может быть, у нас разные вкусы в колористике нижнего белья), орел не решился на грабеж и, раскрыв желтый изогнутый клюв, издал пронзительный тоскливый клекот и неожиданно резко взлетел.

И люди, и животные, и птицы, и пресмыкающиеся, и даже насекомые живут в Индии в тесном симбиозе. Поневоле поверишь в переселение душ – так разумно ведут себя звери. Ты это замечал? А про делийских орлов ты наверняка не знал. Ведь у тебя не было в индийской столице личной крыши, на которой белье так быстро сохло, что становилось несгибаемо картонным.

Мой дружок, Васечка, я помню твою нелюбовь к звероподобным людям, человекогрибам, людям-растениям и нежность к животным.

Может быть, дальнозоркий орел, парящий высоко в бледном небе, сквозь пелену городского смога когда-нибудь сможет снова увидеть нас вместе…

Ах, какая я романтическая особа… Я все еще надеюсь… На что?

До свидания, исчезнувший друг.

P. S. Иногда спрашивают, почему меня приняли в семью Рамы. Но это же очевидно! Ведь, кроме совпадения имен, до ритуала, миссис Кумар познакомилась со мной как с человеком, равным себе по статусу, хозяйкой магазина. Бескорыстной дружбы и любви здесь нет. Отношения строятся по клановому (кастовому ) признаку. А крайне редкие исключения лишь подтверждают общие правила.