Ирина Уральская - Ночь на окраине

– Вернись, вернись быстрее! Там всё моё в «квадрате».

Он сполз с меня. А я, проклиная всё на свете, помчалась назад в шар. Тыкаясь как кошка в темноте по углам. «Дети останутся без мамки, две дочки и псина. Зато мужу наконец насолю или ему повезет, когда меня не станет? Останется ему прекрасная квартира в новом четвертом микрорайоне с балконом и отоплением, паркетными полами сияющими и лаковыми. Тьфу, черт! О чём думаю?.. Через тернии к звездам, – горестно про себя думала я. – Где же этот квадрат?» Мысли петляли и пугались.

Вдруг стало внутри головы ясно, мои мысли исчезли, как будто за меня кто-то думал. Зеркальный квадратный сундук килограмм на пятнадцать был под панелью передвижения. «Быстрее, быстрее», – я торопила себя, дым ел меня изнутри. Огонь распространялся быстро. Над панелью был экран звездного неба, там метались точки, и это на секунду отвлекло меня.

Я вернулась к телу, лежащему на земле. Он немного оклемался. Открыл панель на сундуке, поработал с кнопками управления. Вдруг огонь, шар и всё это место стали прозрачными – невидимыми глазу. Не сразу, а постепенно, сначала сквозь растворяющееся марево исчез догорающий шар, а потом стерлись все остальные следы, обгоревшие кусты, дерево, обломки. Мое любимое выражение «Портал открылся и закрылся» сработало. Только обгоревшая трава осталась и гроза, лупившая по плечам и двум головам. Он и я на траве.

Некстати вспомнился орел с поломанным крылом в нашем старом доме. Ваня принес его и кормил. А он всё равно сдох. Не жилец был, если крыло сломано. Вот с этим орлом я и осталась один на один. Да еще сундук. Не потяну два предмета. Потащила по очереди. Костей у него не было, мягкое тело, ничего не упиралось, не тыкало в спину. Пришелец легче нашего мужика, хотя их я не носила на себе. Как там санитарки на войне по нескольку солдат выносили из-под огня? Рука свешивалась перед моим лицом, и я ее невольно разглядывала. Говорили, когти у них, а тут длинные тонкие пальчики, правда, с перепонками. Что за дурацкие мысли? Мысли глупые, сама грязная, еще подумает, что все женщины у нас такие же страшные.

Дождь кончился внезапно. Кино бесплатное. Остановилась передохнуть, вытерла лицо рукавом. «Слава богу, – опять некстати подумала я, – он двуногий и двурукий. Что теперь делать?» Он кое-как передвигался. Затащила его в комнату, туда, где пульт охраны. На пульте горел свет, меня вызывал центральный пульт охраны. Я кинулась отвечать. Переключать ключи. Работа не ждала. Хорошо хоть «тревог» не было.

У нас была подстилка неизвестного происхождения, общая, иногда ночью можно было полежать на стульях, сдвинув их. Вот туда я и определила дорогого для Земли гостя. Великосветский прием, прямо скажу, не удался. Как у нас водится, включила электрический чайник. В углу стоял обычный умывальник. Умылась и ему предложила. Посмотрела на свой вид в разбитое зеркало на стене. Ужаснулась. Какая там прическа, завивка, косметика?!

Шел час за часом, он лежал с открытыми глазами, вроде в сознании. «Завтра суббота. Сюда никто не придет, может, еще сутки отдежурить, а может, скорую помощь вызвать?» – горестно прикидывала я.

– Не надо! – ясно сказал он безо всякой коробочки, и ноги у меня подкосились.

Значит, читает мысли. «А мне скрывать нечего, – безрассудно рассудила я. – Думать о чём-то хорошем не могу, чего уж тут хорошего. Даже если увезут, лечить не смогут. Что они в инопланетянах понимают, если в своих земных болезнях не разберутся, еще отравят». Вопросов даже у меня море, а к нему сейчас радио, телевидение, и родное «Приуралье» пожалует, и КГБ, и вообще спрячут от греха в бункере.

Первый контакт. Посланец из космоса. «А со мной что будет? Ликвидируют», – с ужасом представила я. Да таких контактов полно было, всё покрыто мраком и законспирировано. Зревший против правил протест оформился. Ни до чего ему, это сразу видно.

– Я хочу остаться здесь, на Земле. Мои не отпускают. Во мне много человеческого. Буду полезным.

Так коротко и ясно.

– Ладно, разберемся.

Я отвела его по лестнице на второй этаж.

– Сиди, не высовывайся.

Утром пришла Ирина Захаркина, сменщица. С быстрыми горящими как черный уголь глазами, ее стройная и точеная фигурка была предметом разговоров досужих сплетниц. Душа открытая и распахнутая. Добродушная и веселая девушка. Волосы были окрашены перекисью водорода и сияли белизной, зубки тоже. Губы сочные и спелые подкрашены малиновой помадой, краснели, грудки торчком, короткая черная юбочка открывала стройные ноги.