Сева Новгородцев - Би-Би-Си о кошках

Моника приглашает в комнату, отделенную от основной двумя прозрачными сетчатыми дверями, за которыми видны ярусы клеток, миски с едой и питьем, причудливые конструкции, деревянные и веревочные, для кошачьих игр и развлечений. Говорит: "Сюда тоже можно, только сразу закрывайте за собой". Там, поясняет она, лазарет. Нельзя, чтоб оттуда кто-нибудь выскочил в помещение для здоровых котов.

Моника - волонтер. На вид ей лет за пятьдесят. Приветлива, улыбчива, готова все показать, рассказать, на любой вопрос ответить. Видно, что обожает кошек. У нее дома живут две. А здесь, говорит, их около 200, включая гуляющих по развалинам. "Держать больше мы не в состоянии, но если принесут, примем, конечно, куда же деваться".

В приют на Торре Арджентина сердобольные жители Рима сдают бомжующих представителей рода кошачьего, всех без разбора - и больных, и здоровых. Новоприбывших осматривает ветеринар. Кто более или менее в порядке, тех отправляют на стерилизацию, а потом возвращают обратно в городскую среду, на вольное поселение. Покалеченных, слабых, нуждающихся в уходе берут в приют, где им надлежит находиться пожизненно. Как бы ни страдал от болезни черный с белой подпалиной ветеран дворовых драк, сколь бы ни мучилась в долгой агонии бывшая рыжая бестия, в младые годы сводившая с ума котов всей округи, их будут держать здесь до издыхания. Итальянский закон о защите животных запрещает усыпление в приютах. Применение эвтаназии допускается только при тяжелейших патологиях, сопряженных с невыносимой болью, или из-за агрессии животного, но и то и другое должно быть удостоверено целой группой специалистов.

Отсюда тоже, как из любого приюта, скажем, детского, кого-то можно забрать в семью. Чаще всего это делают римляне, но бывает, что кошки с Торре Арджентина едут на ПМЖ в Испанию, Францию, Нидерланды... Итальянские законы не запрещают "усыновление" домашних животных иностранцами и не наказывают за пропаганду зоофилии среди детей. Но более половины просьб отдать в дом кота или кошку приют отклоняет. Это когда чувствуется, что решение принято безответственно - либо в припадке умиления, либо под слезным нажимом ребенка. Через неделю-другую принесут и попросят: "Возьмите обратно". Поэтому потенциальным "усыновителям" устраивают допрос с пристрастием. Что вы знаете о кошках? Нет ли у кого-то в вашем доме аллергии на них? Вы уверены, что стерпите любые кошачьи проказы, далеко не всегда безобидные (великовозрастный котяра по прозвищу Скай - нам его назидательно показали - с маниакальной неотступностью писал в кроватки трех детей, живущих в доме, и в конце концов был сдан в приют, откуда забрать его никому не советуют)?

Моника говорит, что у больных приютских кошек больше шансов войти в чью-то семью, чем у здоровых. Потому что все рассуждают так: исправного кота и так возьмут, а порченый кому нужен? В результате здоровые кошки спросом почти не пользуются, зато больные идут нарасхват.

Но не обязательно брать в дом, можно оформить adozioni a diztanza - "усыновить" на расстоянии. Иначе говоря, взять на попечение. Это стоит 15 евро в месяц. Первый транш - 45, то есть вперед за три месяца. "Хотите adozioni a diztanza?" - спрашивает Моника. Мы переглядываемся. Почему бы и нет. Пожалуй. Да, определенно да. Нам понравилась белая кошка с рыжими пятнами на спине, голове и хвосте и невыразимо грустными зелеными глазами. Ее зовут Гьячолла. Лет ей около десяти, по кошачьим возрастным меркам - старушка. Ее судьба печальна. Попала в приют в семимесячном возрасте, потом сбежала, жила во дворе, какая-то кошатница ее прикармливала. Однажды вышла погулять на улицу и попала под машину. Так опять оказалась в приюте. Левую переднюю лапу пришлось ампутировать.

Adozioni a diztanza оформляется за три минуты. Моника принимает 45 евро, выдает чек, вписывает имя попечительницы в некий журнал учета, туда же - электронный ее адрес. Теперь каждые два месяца нам будут присылать фотографии Гьячоллы с подробным рассказом, как она там, здорова ли.

На какие средства существует приют? "О, это финансовый вопрос, - говорит Моника, - я сейчас позову Сильвию". Сильвия Вивиани здесь главный распорядитель. Сама заядлая кошатница, бывшая оперная певица, вышедшая на пенсию, она 1993 году основала этот приют и с двумя такими же энтузиастками создала Культурную ассоциацию, под защитой которой находится римская колония кошек.

Приют существует за счет пожертвований, рассказывает сеньора Вивиани. Имена самых щедрых спонсоров, уже покинувших земной мир, оттиснуты вот на этих - видите? - золотых табличках. Кошки, улыбается Сильвия, помнят и чтут своих благотворителей. Действительно - мемориал. Джереми Олг (2011). Элизабет Феррис (2011). Эдвард Хиггинс (2012). Всего десять табличек.