Ли Дугаткин - Как приручить лису (и превратить её в собаку). Сибирский эволюционный эксперимент

В апреле 1963 г., вскоре после того, как на свет появилось четвертое поколение ее подопечных, Людмила Трут приехала в «Лесной» проводить плановые наблюдения. У лисят только-только открылись глаза, они недавно начали выбираться из своих убежищ и делать первые шаги в этом мире. Им было всего три недели, но они уже представляли собой настоящие сгустки энергии. Каждую минуту, если только они не были заняты едой, лежа рядком у живота своей родительницы, лисята рыскали вокруг своих жилищ, накидывались друг на друга и, радостно взвизгивая, таскали братьев и сестер за хвост. Маленькие лисята ничуть не менее очаровательны, чем щенки или котята. Неотенические черты их облика – непропорционально большие головы и глаза, покрытое пушком тело, округлые мордочки – почти всегда побуждают людей прикоснуться к детенышу, приласкать его. Даже Людмила порой поддавалась таким порывам, но старалась сопротивляться им, чтобы не выходить из роли простого наблюдателя.

По нескольку раз в день совершая обходы и осматривая примерно три дюжины лисят, рожденных от самых спокойных матерей, Людмила внимательно наблюдала, как они реагируют на ее приход, прячутся или нет, боятся ли ее прикосновений. Она вела записи, отмечая рост и вес щенков, цвет их шерсти, анатомические особенности и состояние здоровья. Однажды, осматривая очередной выводок, Людмила заметила, что лисенок по кличке Уголек энергично виляет хвостиком. Это зрелище наполнило Людмилу радостью: Уголек вел себя как обычный веселый щенок. Значит, ее лисы и вправду становились все больше похожи на собак! Ни один другой детеныш в этом выводке не умел так выражать свои эмоции, а Уголек как будто призывал Людмилу и радовался ее приходу.

До тех пор считалось, что никакие другие животные не виляют хвостом при виде человека; это было чертой, присущей исключительно домашним собакам. Лисам это совсем не свойственно ни в природе, ни в условиях неволи, да и ни один лисенок в «Лесном», кроме Уголька, не вел себя так. Взрослые лисы делают взмахи хвостом при встрече с сородичем или чтобы стряхнуть с себя блох и других паразитов, но никогда не поступают так при приближении человека.

Людмила быстро взяла себя в руки. Так, не нужно спешить с выводами, по крайней мере пока. Виляя хвостом, Уголек явно приветствовал ее, но требовались дополнительные наблюдения, чтобы убедиться, что это не простая случайность. Нужно посмотреть, как он встретит ее во время следующего обхода. И все же она очень волновалась. Такая реакция могла оказаться первым признаком возникающего «собачьего» поведения, и Людмила надеялась, что другие лисята будут вести себя похожим образом. Однако в то утро ничего подобного она не увидела. Как и на другой день, и в течение следующих двух недель. Один Уголек продолжал вилять хвостом, и не было сомнений, что он ведет себя так, когда Людмила подходит к нему. На приближение других работников фермы лисенок также реагировал взмахами хвоста.

Может быть, это просто аномалия? Или им с Беляевым все-таки удалось получить доказательство того, что поведение животных формируется на генетической основе? Если верить Ивану Павлову и сторонникам бихевиоризма, все формы поведения собак по отношению к человеку возникают на основе условных рефлексов, таких как выделение собакой слюны в ответ на звук колокольчика в опытах Павлова. Но для этого нужно, чтобы стимул, ассоциированный с определенной формой поведения, воздействовал на животное многократно, раз за разом. Американский психолог Б. Ф. Скиннер, один из самых влиятельных последователей Павлова, описал другую форму научения, названную им оперантным обусловливанием. В своих знаменитых опытах с крысами Скиннер показал, что для такого научения необходимо вознаграждать животное за совершение им определенного действия. Крысы получали подкормку после того, как нажимали лапкой на клавишу: сперва случайным образом, но, раз за разом получая за это лакомство, крысы начинали нажимать на клавишу вполне осознанно. Именно такой способ используется при дрессировке животных – от собак до тюленей, от дельфинов до слонов. Но какое «обусловливание» заставляло вилять хвостом Уголька? Он делал это абсолютно спонтанно, заметив приближение человека. Этот лисенок мог стать первым в череде лис, проявляющих, как и предсказывал Беляев, новые, «собачьи» формы поведения. В то же время, если подобное новое действие выполняет, пусть даже неоднократно, одна-единственная особь, это вполне может оказаться случайностью. Нужно было проверить, передаст ли Уголек свою особенность по наследству, или, может быть, в следующих поколениях виляющих хвостом лисят станет больше.