Илья Мартынов - Мозг. Как он устроен и что с ним делать [litres]

Мы подробно рассмотрели схему двигательного акта для того, чтобы вы уловили природу конфликта между вашей эмоциональной и когнитивной системами при принятии решений.

Почему, например, когда вы сидите на диете и проходите мимо кондитерской, все внутри будто взрывается – вы срываетесь и покупаете пирожное?

Почему вы даете себе обещание выучить новый язык, но вместо этого вечерами смотрите сериалы?

Почему вы хотите выстроить доброжелательные отношения в семье, но, заметив небольшие раздражающие детали в поведении партнера, срываетесь в конфликт?

Мозг принимает подобные решения, поскольку когнитивная система не сумела блокировать эмоциональную. Произошло принятие решения с уклоном в эмоциональную сферу. Этот конфликт вечен во всех аспектах жизни. И даже больше – в тех аспектах, которые вы не замечаете.

Но если так происходит принятие решения о том, есть пирожное или нет, то что же с другими аспектами нашей жизни?

В 2002 году произошло хоть и значительное, но вполне себе обыденное научное событие – присвоена Нобелевская премия по экономике. Однако главной сенсацией стало то, что получил ее не экономист, даже не юрист и не политик, а психолог! Даниэль Канеман, удостоенный этой награды, предложил использовать довольно специфические на тот момент психологические подходы в экономике.

Одним из базовых утверждений в концепции Канемана было то, что люди принимают решения нерационально. Классическая же экономическая теория подразумевает, что все решения люди должны принимать рационально. Деятельность людей (или организаций, представляющих собой объединения людей) всегда целесообразна, то есть направлена на достижение конкретной цели. Она ведется исходя из заданных ограничений и доступных возможностей. К примеру, тот или иной экономический агент стремится к максимизации конечной прибыли. Но всегда ли мы сталкиваемся с подобным поведением на практике?

Давайте вновь вернемся к примеру с игрой «Ультиматум». Вспомните: игроки отказывались от выигрышей, сопоставимых с их месячным заработком. Вы, конечно же, догадались, почему они так поступали? Да, они полагали, что разделение выигрыша происходит несправедливо. Оказалось, что долгое время экономисты недооценивали этот параметр. Справедливость оказалась для человека важнее его материальных интересов.

Если бы игрок-получатель мыслил рационально, он должен был бы забрать и 30 %, и 20 % от выигрыша. В рамках классического экономического подхода, если есть возможность извлечь выгоду, пусть даже небольшую, это нужно сделать. Но здесь мы сталкиваемся с ситуацией, когда человек, испытывая чувство несправедливости, напрочь отказывается от денег. Обратите внимание – даже от больших денег (по сравнению с его заработной платой).

Как было доказано в большинстве исследований, средняя сумма, «убеждавшая» игроков прийти к соглашению, колебалась в районе 50 %. То есть мы видим, что игроки считали справедливым разделение денег поровну.

Именно о подобных нерациональных механизмах и говорил Канеман.

В экономической науке есть обширная область под названием теория игр. С ее помощью экономисты моделируют взаимодействие людей при определенных обстоятельствах. Игры бывают двух видов: с нулевой суммой, когда уже имеющееся количество денег делится между несколькими игроками; и с положительной суммой, когда в результате совместных усилий количество денег можно увеличить.

Во втором случае игроки совместными действиями получают бо́льшую выгоду, то есть мы наблюдаем явление кооперации. Вероятно, несколько следующих абзацев ниже покажутся банальными для людей, знакомых с экономикой, но, поскольку книга рассчитана на достаточно широкую аудиторию, я все же коротко перескажу суть международной кооперации стран.

Некоторые ошибочно полагают, что торговля (в глобальном понимании) является игрой с нулевой суммой, то есть в ее рамках ценность создаваемых товаров и услуг не увеличивается. На самом деле это не так. Торговля добавляет товарам и услугам дополнительную полезность (запомните этот термин). Скажем, такси у вашего дома, способное доставить вас до точки назначения быстрее других видов транспорта, имеет бо́льшую ценность, чем станция метро в трех кварталах. Мандарины на деревьях в Марокко вообще не имеют для нас с вами никакой ценности, в отличие от мандаринов в супермаркете через дорогу. В каждом из приведенных примеров мы получаем прирост полезности в зависимости от дополнительных условий. И мы за этот прирост готовы доплачивать.