Полина Лосева - Против часовой стрелки. Что такое старение и как с ним бороться

Фактически горметины – это те же самые [492] См. п. 15. факторы, которые в больших количествах сокращают жизнь: перепады температуры, радиация, тяжелые металлы, окислители, спирты, повышенная гравитация, голодание и упражнения (как говорит Суреш Раттан, "вы не могли бы сделать со своими клетками ничего страшнее физкультуры"). В этот же список попадают растительные алкалоиды, экстракты чая, темного шоколада и шпината. Вопрос [493] De Magalhães J. P. & Passos J. F. Stress, cell senescence and organismal ageing // Mechanisms of Ageing and Development. 2018 Mar; 170: 2–9. в дозе: силе и длительности действия. Большие дозы вызывают гибель клетки, дозы поменьше – стресс-индуцированное старение, маленькие дозы – деление и снижение ущерба от окислительного стресса, то есть гормезис. Строго говоря, антиоксиданты, которые в малых дозах запускают антистрессовый ответ клетки, в дозах побольше, наоборот, вызывают стресс, а в больших и вовсе вредны, тоже могут считаться горметинами.

В подтверждение принципа "Все, что не убивает, делает нас сильнее" разные исследователи предлагают закаливать организм самыми неожиданными стрессовыми факторами, в том числе сероводородом [494] Hine C., Zhu Y., Hollenberg A. N., Mitchell J. R. Dietary and endocrine regulation of endogenous hydrogen sulfide production: implications for longevity // Antioxidants & Redox Signalling. 2018 Jun; 28 (16): 1483–1502. и гликированными белками [495] Simm A. et al. Protein glycation – Between tissue aging and protection // Experimental Gerontology. 2015 Aug; 68: 71–75. (теми самыми, которые образуются при нагревании и жарке еды). Раттан собрал [496] Liagi T., Stojiljkovic M., Wetzjer R. Toxin-induced hormesis may restrain aging // Biogerontology. 2019 Mar; 20: 571–581. целую коллекцию [497] Rattan S. I. S. Chapter 18 – Hormesis for Healthy Aging // The Science of Hormesis in Health and Longevity. P. 201–212. Academic Press, 2019. "ядов", которые теоретически могли бы быть полезны. Например, есть данные о том, что низкие дозы мышьяка улучшают репарацию у пожилых людей, а ботулотоксина – притупляют боль и расслабляют мышцы. Работники ядерных электростанций реже умирают от рака и других причин, чем люди, которые не подвергаются действию низких доз радиации. Голодание (к которому мы еще вернемся позже) запускает работу шаперонов, а слабый психический стресс – который у людей вызывают среди прочего решение задач и медитация – улучшает работу иммунной системы, по крайней мере у мышей. Из этого, конечно, не следует, что мышьяком или радиацией можно всерьез продлить себе жизнь. К тому же – в отличие от экспериментов с антиоксидантами – достоверных клинических данных по влиянию горметинов на людей пока нет, и добыть их гораздо сложнее, а еще сложнее – найти грань между полезными и опасными дозами. Но эти безумные эксперименты лишь подтверждают общее правило: немного стресса – полезно.

Таким образом, продолжительность жизни организма действительно в существенной степени определяется стрессом, а точнее, соотношением сил, которые производят и нейтрализуют активные формы кислорода. Но даже если мы научимся как-то жить без стресса, едва ли мы спасемся от мусора, ведь окисление молекул – лишь один из видов повреждений. В состав делетериома – перечня клеточных несовершенств – входят десятки других побочных продуктов обмена: там и точечные мутации, и поперечно сшитые белки, и гликированные молекулы с сахарными хвостами и многое другое. Для каждого из них нужно выдержать свой баланс между производством и уничтожением, для каждого есть свои стрессовые факторы и горметины.

С учетом всех прочих повреждений и их вклада в старение клеток и тела в целом Вадим Гладышев предложил [498] Gladyshev V. N. The free radical theory of aging is dead. long live the damage theory! // Antioxidants & Redox Signalling. 2014 Jan; 20 (4): 727–731. похоронить свободнорадикальную теорию старения и заменить ее на общую теорию ущерба (damage theory), который складывается из всех процессов, повреждающих клеточные макромолекулы. В каждом организме соотношение этих процессов свое, поэтому для кого-то критичным становится именно окислительный стресс, а у кого-то он может не играть особой роли на фоне остальных стрессов.

Но поскольку разрушительных механизмов в клетке множество, заключает Гладышев, то, блокируя один из них, мы лишь смещаем равновесие в сторону других. Запрещая одни химические реакции в клетке, мы выпускаем на свободу другие, и каждая химическая реакция будет с определенной вероятностью выдавать токсичные побочные продукты. Для каждого из них в клетках есть своя система утилизации, которая будет, в свою очередь, производить свои побочные продукты. И повреждения будут накапливаться, никогда не исчезая до конца. С этой точки зрения изнашивание организма неизбежно, какими антиоксидантами его ни корми. Попытки бороться со стрессом, таким образом, напоминают русскую народную сказку про цаплю на болоте: хвост вытянешь – клюв увязнет, клюв вытянешь – хвост увязнет. Остается только закаливать клетки изнутри, привыкая к стрессу и примиряясь с несовершенством биологических систем.