Фрэнсис Гальтон - Тест на ДНК. С чего все начиналось? О наследственности, изменчивости и эволюции

С другой стороны, предположим, что выводчик рыб имеет два рода молок от лососей различных видов, каждый род в отдельной чашечках А и Б, и два рода икры, также в отдельных чашечках С и D. Здесь он по своему произволу может образовать рыбы АС или BD, или же рыбы AD и ВС. Следовательно, не только образование рыб вообще, но также и образование в широких пределах специфических признаков индивидуальной жизни находится вполне во власти человека. Власть директора садка для разведения рыб совершенно такого же рода, как и власть повара в кухне. Как директору, так и повару необходимы известные материалы для его операций, но, раз получив их, он может создать рыбу или обед, смотря по тому, что он имеет заранее в виду.

Так как всякое рождение физически тождественно, то выводы, к которым мы пришли относительно рыб, могут быть вполне применены к жизни человека. Человеческий род вообще или отдельные его расы могут до бесконечности размножаться в числе путем ранних браков, или же они могут быть доведены до полного уничтожения через соблюдение безбрачия. Можно также образовать новые человеческие формы путем браков между разновидностями или изменением жизненных условий. Отсюда следует, что во власти человека лежит контроль над будущей формой его существования в несравненно большей степени, чем у какого бы то ни было другого индивида, так как свобода всякой особи тесно ограничена тратой силы на исполнение ее воли. Состояние животных можно сравнить с положением рогатого скота на открытом пастбище, где каждое животное привязано к столбу эластическим шнурком. Оно может пастись во всех направлениях на известном расстоянии без больших усилий, потому что шнурок сначала растягивается легко. Но чем далее идет животное, тем сильнее упругость шнурка тянет его назад. Крайний предел его удаления от столба должен лежать там, где maximum нервной силы и химических процессов его тела будет вполне уравновешен эластическим напряжением шнурка.

Свобода человеческого рода, взятого как целое, гораздо шире описанной, потому что человек может постепенно видоизменять собственную природу, или, оставаясь при прежней метафоре, он может заставить самые столбы двигаться. Он может передвигать их шаг за шагом к новым и лучшим пастбищам, по обширным пространствам, границы которых еще неизвестны. Природа кишит скрытой жизнью, которую человек может легко вызвать наружу в тех формах и размерах, которые он желает получить. Мы не должны смотреть на каждую человеческую или другую личность как на нечто прибавленное к запасу природы каким-нибудь сверхъестественным путем, но, скорее, как на частичку, отделившуюся от существующего уже запаса в новой форме, как на логическое последствие прежде существовавших условий. Нас не должно также сбивать с толку слово «индивидуальность»; в самом деле, из многочисленных фактов и доводов этой книги мы видели, что наша личность далеко не так самостоятельна, как мы привыкли думать. Мы можем смотреть на каждого индивида как на нечто не вполне отделившееся от своего источника, как на волну, которая поднялась и приняла известную форму вследствие нормальных условий в неизвестном, безграничном океане. Без всякого сомнения, существует известная солидарность, как и известная самостоятельность во всякой человеческой и, вероятно, во всякой органической жизни вообще. Этот взгляд ведет, как мне кажется, к убеждению, что строение живущего мирa – чистый деизм и что род его деятельности может быть назван кооперативным. Это ведет к заключению, что каждая жизнь единична по своему существу, но разнообразна, изменчива и проявляется во взаимодействии; поэтому люди и другие живущие существа участвуют и работают в несравненно более обширной системе космических влияний, чем может понять кто-нибудь из нас, а тем более кто-нибудь из них. Оно ведет далее к заключению, что и другие более или менее сознательно могут способствовать к проявлению жизни несравненно высшей, чем наша собственная, вроде того – я не хочу вести свою метафору слишком далеко – как отдельные клетки одного из более сложных животных способствуют проявлению в нем индивидуальности высшего разряда.

Подобным обозначением указывается, что бастард получен из оплодотворения H. Auricula пыльцой H. aurantiacum.

Это опытное растение не есть в точности типичное H. echioides. Оно принадлежит, вероятно, переходному к H. praealtum ряду, однако стоит ближе к H. echioides, почему оно и поставлено в ряд форм этого последнего.