Евгений Черносвитов - Формула смерти. Издание третье, исправленное и дополненное

Вечером позвонила мне Галя и попросила придти: «Петя погибает!» Я пришел. Петя был вымыт и причесан. Галя накрыла чайный столик. «Что делать, Женя?» – спросила она. Петя молчал. Потом встал и вышел из комнаты. Я сказал, что нужно срочно госпитализировать Петю. Он вернулся быстро, держа в руках газету, в которой было интервью со мной, под броским заглавием « Найдена формула смерти», и моя фотокарточка с посмертной маской Пушкина. Петя, тыча пальцем в заголовок интервью, угрожающе спросил: « Это – правда?» Я сказал, что «занимаюсь этим давно. Много еще вопросов…» Нависла тяжелая пауза. Потом, почти в один голос, Петя с Галей спросили. Петя: «Я скоро умру?» Галя: «Он скоро умрет?» «Надо лечиться!» – твердо ответил я им обоим, раскрыл портфель и, вынув рецептурные бланки, стал выписывать лекарство, которое рекомендовал принимать Пете, если он не хочет ложиться в больницу. Галя пообещала, что будет обязательно давать ему все, что я рекомендую. Петя, опережая меня, сказал: «Пить я не брошу! Ты сам пишешь: пей, не пей, все равно умрешь, когда срок твой придет!» «Мы едим и пьем не для того, чтобы продлить или укоротить свою жизнь, а чтобы иметь силы делать задуманное!» Это за меня сказала Галя. Петя обрадовался такой неожиданной поддержки и сказал: «Если я брошу пить, я не смогу писать!» Спорить я с ним не стал. Оставив рецепты на столе, начал собираться. Когда мы прощались уже на улице (Петя всегда провожал меня до улицы), он протянул мне свою книгу – « Хроники смутного времени». Дома я прочитал: «Господину Евгению Черносвитову с благодарностью и без последствий». Петя подарил мне все свои книги. Кроме «Сорок сороков». Однажды, будучи у него дома и видя одну из книг «Сорок сороков», я попросил: «Подари мне хоть один том своей знаменитой книги!» «Ты – что! Испуганно ответил Петя. Она такая дорогая! Я даже Никите Михалкову продаю их по цене черного рынка!» «Никите ты можешь продавать, хоть за доллары! А мне – подари!» «Ладно, честное слово, когда-нибудь подарю!»

Сколько еще прошло времени – год, два, больше? Я не знаю! Петю я не встречал на улице. Он мне не звонил. 30 сентября 1997 года, вечером позвонила Галя. «Женя! Приходи! Петя умирает!» Не успел я положить трубку, как раздался второй звонок. Звонил Петя: «Отче! Ты не очень занят? Можешь придти? Очень хочется повидаться!» Я поспешил к Пети. Он, как всегда, ждал меня у подъезда. Целехонек (то есть, голова, руки, ноги – на месте). В остальном же… Кости, обтянутые грязно-желтой кожей, пряди редких седых волос, путаясь с такими же волосами бороды, свисали. Огромные ясные карие глаза горели. Он сделал в мою сторону шаг и сильно пошатнулся. Я подбежал, обхватил его за плечи, и мы вошли в подъезд. В лифте он тяжело дышал. Дверь в квартиру была открыта, в просвете стояла Галя. Прошли, как всегда на кухню. На столике стояли чашки с чаем и тарелки с кусочками абрикосового торта. Молча выпили по чашке чая, потом Галя спросила: «Он умирает?» Оба притихли, ожидая моего вопроса. Я захватил с собой тонометр и фонендоскоп. Не успел ничего сказать, как Петя стал снимать с себя рубашку. Мышц на грудной клетке, казалось, не осталось. Одна грязновато-желтая кожа. Сердце билось часто и громко. Потом Петя послушно протянул руку для измерения артериального давления. АД было 100/60. Затем я положил его на диван. Живот был увеличен. Асцит. Печень выступала, чуть ли не на три пальца из-под края реберной дуги. «Все?» – спросил Петя. «Все!» – ответил я, убирая инструменты. « Он умирает? » – еще раз спросила Галя. Я молчал. «Ты, представляешь! Мне каждую ночь снятся эротические сны! Все же скажи, как там, по твоей формуле смерти, сколько мне еще осталось?» «Поживешь еще, если ляжешь в больницу!» Гале я сказал, что его нужно госпитализировать. Дома мы ничего не можем сделать. Но умрет он не завтра…» «Когда?» «Поживет еще!» С этими словами, я направился к двери. Видя, что я ухожу, Петя соскочил с дивана и, заметно пошатываясь, направился к стеллажу, крикнув мне: «Задержись, отче!» Я остановился. Петя, борясь с одышкой, доставал с полки «Сорок сороков»! Все четыре тома! Я замер. Он взял со столика ручку, открыл первый том и начал подписывать. Подписал и протянул мне. Потом – остальные три тома положил в авоську, и тоже протянул мне. Неприятный комок подкатил у меня к горлу. Чувствую, что глаза увлажняются. «Еще не все!» Снимает книжку с полки и тоже начинает подписывать. Галя, прошептав мне на ухо: «Он с тобой прощается!», убегает в другую комнату. Петя провожает меня, как всегда на улицу, держась за перила лестницы, чтобы не упасть. Обнимает меня, слегка притягивает к себе и чмокает в щеку: « Согласно твоей теории, я умру в марте. Только бы не 8 марта. А то будет моим женщинам подарочек!» Петя умер утром, 14 февраля. Ошибся всего на месяц. 1 том «Сорока сороков» Петя подписал так: « Евгению Черносвитову – врачу и писателю – от писателя, но не врача, с благодарностью и пожеланием Божьей помощи во всех свершениях» 30.9.1997 Последняя книжка, которую Петя мне подарил, называется « Наследник Российского престола или…» Она подписана тем же числом, что и «Сорок сороков». Надпись следующая: « Евгению Черносвитову – самому родовитому из жителей описанной здесь окрестности – от ее бессонного наблюдателя».