Альфред Брэм - Жизнь животных, Том II, Птицы

Доказательством необыкновенной понятливости бакланов служит то, что китайцам удается приучить их к ловле рыбы. Для дрессировки употребляют молодых птиц, высиженных из яиц при помощи кур. Молодых уже рано начинают выносить на воду и приучают бросаться в нее по приказанию хозяина, нырять и выносить на поверхность пойманную рыбу. «Рыбак, – передает Дулитль, – стоит на длинному плоту из бамбука, приводимом в движение одним веслом. Когда нужно, чтобы баклан показал свое искусство, рыбак кидает птицу в воду. Нырнув и поймав рыбу, баклан появляется над водой с рыбой в клюве, намереваясь, конечно, ее проглотить; но металлическое кольцо или крепкий шнурок, обтянутый кругом шеи, препятствует этому, и птице волей-неволей приходится плыть к плоту. Когда баклан достаточно приблизиться, рыбак накидывает на него сетчатый сачок и притягивает к плоту. После этого рыба отнимается, а баклан в вознаграждение за труд получает немного корма. Отдохнув немного, птица снова отправляется на охоту. Иной раз баклан ловит такую крупную рыбу, что не в состоянии с ней справиться один; тогда на помощь к нему отправляется несколько других бакланов».

Анхинги, или змеешейки (Plotus), являются представителями рода и подсемейства того же имени. Характерными признаками птиц этого подсемейства является очень вытянутое тело с необыкновенно длинной тонкой шеей и маленькой головой; клюв длинный, веретенообразный, очень острый, но слабый.

Наиболее известна африканская змеешейка (Plotus levaillantii), преобладающего черного цвета с металлическим зеленым блеском. Виду этому, живущему в Африке, соответствует в Америке американская змеешейка (P. anhinga).

Анхинги живут по рекам, озерам и болотам, вблизи которых растут деревья. По утрам птицы эти слетают с деревьев, чтобы начать свою охоту, и на отдых снова возвращаются сюда; на деревьях же помещаются и их гнезда. Только при отсутствии деревьев они гнездятся и отдыхают на скалах.

Едва ли найдется более удачное название для этих птиц, как змеешейка, данное им готтентотами. Действительно, шея анхинг напоминает змею; она не только имеет сходный с последней рисунок, но даже движется таким же образом. Плывя между поверхностью воды и дном, нырнувшая птица производит шеей змееподобные движения; при нападении же на врага она вскидывает шею с такой быстротой, что это можно смело сравнить с нападением ядовитой змеи. Все змеешейки превосходно плавают, но еще лучше ныряют, и ни одна плавающая птица, за исключением разве одного пингвина, не может поспорить с ними в этом отношении. Спасаясь от преследования, она совершенно не употребляет в дело крыльев, гребет только ногами и действует хвостом, как рулем. В ветвях деревьев она обнаруживает ловкость, которой нельзя было и ожидать: она не только умеет крепко держаться на сучьях, но и ходить по ним взад и вперед, распуская для равновесия крылья и пользуясь клювом, как подпоркой.

Гнезда их, сходные с гнездами цапель, помещаются в числе 4-8 на деревьях, преимущественно на таких, которые окружены водой, кладка состоит из 3-4 яиц.

Неволю африканские змеешейки переносят так же легко, как и бакланы, скоро ручнеют и, если воспитываются смолоду, выказывают к человеку большую привязанность. Одюбон упоминает о двух американских змеешейках, которые всюду следовали за своим хозяином, а впоследствии получили разрешение отлучаться, когда им вздумается, так как они всегда возвращались вовремя обратно. Из двух птенцов, которых Бахман вынул из гнезда, более сильный заменил своему более юному брату отца и взял на себя эту заботу очень охотно. Он был очень доволен, когда маленький птенец забирался клювом в его глотку и вытаскивал оттуда проглоченную рыбу. Оба сделались настолько ручными и так привязались к своему воспитателю, что просто надоедали ему. На первых порах Бахман носил их часто на пруд и бросал в воду, но, к удивлению своему, заметил, что птицы тотчас же торопились к берегу, как будто боялись своей родной стихии. Уже в молодости они обнаруживали бесстрашие по отношению к другим животным. Петухи и индюки вскоре со страхом избегали их, и даже собаки не очень охотно к ним приближались, так как анхинги никогда не пропускали случая наградить их ударом своего острого клюва. Когда змеешейки выросли, они ежедневно отправлялись на соседний пруд для ловли рыбы, после чего возвращались обратно, взлетали на забор и грелись на солнце. Холод был им, по-видимому, очень неприятен, и во избежание его они ковыляли в кухню и усаживались там вблизи огня: при этом они, желая добиться возможно более уютного местечка у очага, вступали в споры с собакой и даже с поваром. В ясные дни они распускали свои крылья, растопыривали перья и наслаждались теплотой солнца. Случилось, что в течение двух дней они не получали корма; такой порядок вещей они нашли крайне неприятным для себя, с пронзительным криком стали бегать кругом по двору и бросались на проходивших мимо служащих, как бы желая напомнить им об их непростительной небрежности; так продолжалось до тех пор, пока им не дали пищи.