http://www.e-puzzle.ru
Марк Бекофф – Эмоциональная жизнь животных
Название: Эмоциональная жизнь животных
Автор: Марк Бекофф
Год издания: 2010
Издательство: ИГ "Весь"
ISBN: 978-5-9573-1901-6, 1-57731-502-2, 978-1-57731-502-5
Страниц: 208
Формат: fb2
В настоящей книге ученый с мировым именем Марк Бекофф приводит весомые аргументы в пользу того, что эмоции достались нам в дар от наших далеких предков-животных. Автор описывает все богатство и разнообразие эмоциональных переживаний братьев наших меньших, и убедительно защищает то, что многие из нас и так чувствуют - животные переживают радость, печаль, гнев, и удовольствие практически так же, как и мы, люди. Переплетая новейшие научные данные о сочувствии у мышей и посттравматическом синдроме у слонов с замечательными историями о смеющихся собаках и писающих бабуинах, книга Бекоффа одновременно предлагает нам и объяснение, и этический компас, указывающий путь в надежде изменить характер наших взаимоотношений с животными.
Предисловие Введение 12Благодарности 17
Глава 1. Примеры эмоций у животных и их значение 19
Глава 2. Когнитивная этология: изучение разума и чувствживотных 45
Глава 3. Животные страсти: что чувствуют животные 57
Глава 4. Справедливость, сочувствие и честная игра в мире дикой природы: у животных тоже существует понятие о чести 95
Глава 5. Сложные вопросы: отвечая скептикам и обращаявнимание на неопределенность в науке 118
Глава 6. Моральный выбор: что нам делать с тем,что нам известно 137Примечания 169Библиография 191Об авторе 198
Мне очень приятно писать предисловие к этой книге. Она затрагивает тему эмоций у животных — вопрос, имеющий решающее значение для адекватного понимания человеком животного мира. В детстве я приходила в восторг от животных всех возможных видов — я наблюдала за ними, училась у них и очень их любила. Когда мне было 10, у меня установились особые отношения с невероятно умным псом смешанной породы по кличке Расти, который стал моим верным спутником. Он, а затем и три кошки, две морские свинки, золотистый хомячок, канарейка и две черепашки, с которыми мы разделяли свой дом и свою любовь, научили меня, что животные (как минимум те, кто обладает сравнительно сложным мозгом) обладают яркой и отличающей их от других индивидуальностью, сознанием, способным к рациональному мышлению, и, кроме всего прочего, — чувствами.Затем, в 1960 году, мне представилась потрясающая возможность изучать шимпанзе в Национальном парке Гомбе, в Танзании. Ничего не зная о научных методах работы, я просто записывала все, что наблюдала. Мне повезло, что я была терпеливой, так как первые несколько месяцев они убегали всякий раз, когда видели странную белую обезьяну, которая так внезапно появилась среди них. Первого шимпанзе, который справился со страхом, я назвала Седобородый Дэвид. Это был удивительно привлекательный молодой самец с большими широко расставленными глазами. Он обладал мягким, но в то же время решительным характером и, как я в конечном счете выяснила, — был лидером группы. Спокойное принятие Дэвидом моего присутствия помогло всем остальным членам группы осознать, что на самом деле я не была столь уж пугающим созданием. Потом многие из них стали вести себя агрессивно, запугивая меня, демонстрируя поведение, характерное для леопардов или больших змей. Но впоследствии они успокоились и, по мере того, как я последовательно завоевывала их доверие, позволяли мне проникать в их мир — но всегда только на их условиях. Я познакомилась со многими яркими личностями: близким другом Дэвида Голиафом, который был, как я поняла потом, альфа-самцом; высокостатусной агрессивной Фло и ее большой семьей; застенчивой Олли и ее далеко не столь застенчивой дочерью Гилкой; раздражительной JB; Джомео, неосторожным клоуном, — а также со всеми остальными.Год спустя Луис Лики организовал мою поездку в Кембриджский университет, чтобы я могла получить докторскую степень по этологии.Там меня стали критиковать за недостаточное использование научных методов в работе, за то, что я давала каждому шимпанзе имя, вместо того чтобы использовать номера; за «приписывание» им индивидуальности и за то, что настаивала на том, что они обладают разумом и чувствами. Эти характеристики, как мне сурово повторяли, зарезервированы для человекообразных животных. Мне даже выговаривали за то, что к самцу шимпанзе я обращалась «он», а к самке — «она»: неужели мне не было известно, что правильнее было бы обращаться к животному в среднем роде — «оно»? По крайней мере, к нечеловекообразным животным. Таким образом, мои наблюдения не принимались в расчет, как многие из работ, написанных молодыми наивными девушками, не имевшими университетского образования. Тем не менее, именно недостаточная профессиональная компетентность, наряду с моим страстным желанием изучать животных в дикой природе, и привлекали моего наставника, покойного Луиса С. Б. Лики. Ему хотелось, чтобы беспристрастные исследователи, которые не позволяли своим чувствам влиять на их работу, постепенно уходили в прошлое вместе с учеными начала 60-х. И действительно, многие этологи, наряду со многими философами и теологами, спорили о том, являются ли эмоции, интеллект и индивидуальность характеров лишь уникальными человеческими характеристиками, и стоит ли считать, что поведение всех остальных животных (не имеющих сходства с человеком) — это по большей части реакция на стимулы окружающей среды или социума.Но я не могла принять такой подход — это шло вразрез со всем тем, чему я научилась за многие годы рядом с Расти и во время своей недавней работы с шимпанзе. Мне повезло, что руководителем моей диссертации был мудрый профессор Роберт Хинд. Он был известен своим безжалостным научным мышлением и нетерпимостью по отношению к пространным измышлениям. Однако при этом всем макакам- резусам, которых он изучал, он, не скрывая этого, давал имена, называя их «он» или «она». Именно Роберт Хинд научил меня выражать свои, полные здравого смысла, но все же революционные этологиче- ские идеи таким образом, чтобы защититься от чересчур враждебной научной критики. Например, мне не следовало говорить: «Фифи была счастлива!» — поскольку я не могла этого доказать. Но я могла сказать: «Фифи вела себя таким образом, что, если бы она была человеком, она бы описала свое состояние как счастье!»В конце 60-х все больше биологов стали работать в поле и проводить длительные исследования всевозможных биологических видов: человекообразных обезьян, слонов, китов, дельфинов волков и т. д., и эти исследования показали, что поведение животных намного более сложное явление, чем это всегда было принято считать в западной науке. И эти исследования стали в высшей степени неоспоримым свидетельством того, что мы — не единственные существа в этой вселенной, что мы не единственные создания, обладающие сознанием, приспособленным для решения проблем, способные любить и ненавидеть, чувствовать радость и печаль, страх и отчаяние. И, конечно же, мы — не единственные животные, которые испытывают боль и страдания. Другими словами, невозможно провести четкую грань между миром животного под названием «человек» и остальным животным царством. Эта линия расплывчата и становится еще более призрачной с течением времени.Но, к сожалению, остается бесчисленное количество людей, как среди ученых, так и среди обычных граждан, которые искренне верят в то, что животные — всего лишь объекты, которые приводятся в действие реакциями на стимулы окружающей среды. И слишком часто все эти люди, сознательно или бессознательно, отвергают все наши попытки убедить их в обратном. Конечно же, намного легче причинять вред нечувствующим объектам — подвергать их болезненным опытам, выращивать их в большом количестве на фермах, охотиться, ставить на них капканы, есть и всячески эксплуатировать их, — чем проделывать все это с мыслящими и чувствующими существами. Собака, обезьяна или свинья переживают страх практически так же, как и человек. Молодые животные, человеческие или любые другие, демонстрируют столь схожее поведение, когда они сыты и находятся в безопасности: прыгают и скачут, крутятся, подпрыгивают, кувыркаются, — что очень трудно отрицать то, что они испытывают и очень похожие чувства. Другими словами, они полны радости жизни — они счастливы. Мне приходилось наблюдать детенышей шимпанзе после смерти их матерей, которые демонстрировали поведение, похожее на клиническую депрессию переживающих горе детей человека — согнутое положение тела, застывший замутненный взгляд, направленный в одну сторону, потеря интереса к происходящему вокруг. Так же, как человеческие дети, страдающие от горя, переживают беду в своей жизни и детеныши шимпанзе. Иногда, переживая подобное горе, сироты-шимпанзе умирают — как это случилось с Флинтом и Кристалл.Становится все более очевидным, и тому существуют прекрасные научные доказательства, что животные могут оказывать заметный терапевтический и целительный эффект на людей. Они играют большую роль в снижении артериального давления, смягчают антисоциальное поведение заключенных и помогают детям с ограниченными возможностями научиться читать. Пожилые люди, живущие одни, могут избежать депрессии, вызванной одиночеством или ощущением собственной ненужности, если они делят свою жизнь с любимым питомцем, собакой или кошкой. Это происходит не потому, что животные обладают мягкой шерстью и отдают свое тепло, — а потому, что животные сочувствуют тем людям, с которыми живут, понимают их потребности и любят их. Другими словами, эти животные представляют собой нечто большее, нежели объекты, чье поведение подчиняется механическому соотношению «стимул-реакция». Механический, произведенный промышленным способом игрушечный зверь, насколько бы искусно он ни был сделан, насколько бы натурально ни выглядел, никогда не займет место живого, чувствующего и любящего живого существа.Чем больше людей начнет понимать, что животные, в особенности млекопитающие со сложным мозгом, живут богатой эмоциональной жизнью и, кроме всего прочего, могут испытывать страдания — как моральные, так и физические, — тем быстрее мы сможем изменить неподобающие способы обращения с животными, от которых страдают миллионы живых особей во всем мире. На самом деле, многие люди просто не знают, что происходит в медицинских исследовательских лабораториях. Также они не знают — и не хотят знать — о том, в каких зловонных, антисанитарных и невероятно тесных помещениях выращиваются животные на сельскохозяйственных фермах. Не подозревают они и о том, каким жестоким тренировкам подвергаются животные, выступающие в цирке и участвующие в других развлекательных мероприятиях. К сожалению, до тех пор, пока некоторые ученые не перестанут придерживаться (хотя бы в своей профессиональной деятельности) ошибочного представления о том, что существа, отличные от человека, — это всего лишь предметы, до тех пор это будет способствовать бесчеловечному отношению к животным.Вот почему я так рада, что Марк написал эту книгу. Не поддаваясь невыносимой порой критике своих коллег, которая сопровождала его на протяжении практически всей профессиональной жизни, он продолжал изучать и писать о личностях и эмоциональной жизни животных, отличных от человека. И вот теперь в своей книге «Эмоционсиь- ная жизнь животных» он собрал вместе растущую копилку научных доказательств существования разнообразных эмоций у различных животных, обогатив их примерами своих личных тщательных наблюдений и выводов. Он настойчиво ратует за то, что пришло время распространить эту информацию за пределы привычных границ ортодоксальной науки. Например, он считает пустой тратой времени задаваться вопросом, испытывают ли слоны, шимпанзе, собаки и другие животные счастье, грусть, гнев и отчаяние — поскольку это и так очевидно любому, кто проводит значительное время или даже всю свою жизнь рядом с животными. Вместо того чтобы продолжать пытаться доказать очевидное, он считает, что настало время принять то, что животные, так же как и люди, выражают свои эмоции, и задать себе несколько вопросов — как он это делает в своей книге. Например, почему эмоции развивались в первую очередь? Какой полезной цели они служат?«Эмоциональная жизнь животных» добавляет еще один громкий голос к растущему хору тех, кто старается изменить отношение к живым существам, населяющим нашу планету. Сочетая аккуратную научную методологию с интуицией и здравым смыслом, эта книга станет отличным подспорьем всем тем, кто борется за улучшение жизни животных в условиях, которые, к несчастью, характеризуются практически полным отсутствием понимания. Я лишь надеюсь, что книга убедит многих людей со временем пересмотреть свой взгляд на то, как они обращаются с животными.
Джейн Гудолл, доктор философии, основатель Института Джейн Гудолл,а также посланник мира Организации Объединенных НацийЧитать дальше
