Уоллес Николс - Ближе к воде [Удивительные факты о том, как вода может изменить вашу жизнь]

Моя жена Дана, зайдя в дом, нашла меня голым, в состоянии шока, сидящим в горячей ванне на нашей террасе. (Таково было мое первое инстинктивное желание — залезть в воду.) Она повезла меня в больницу, и по дороге мы позвонили моему брату и соседям, в отличие от меня опытным владельцам ранчо, чтобы попросить их отнести к месту аварии тряпки, полотенца, тюки соломы и подогнать большой трелевочный трактор с лебедкой. Они быстро вытащили наш трактор из ручья с заросшими секвойей и ольхой берегами, не нанеся никакого ущерба нежной окружающей среде.

Уже в больнице под пристальным вниманием врачей, медсестер и рентгеновского аппарата я почувствовал боль, на теле появились синяки, и, казалось, распух каждый член моего тела. Выяснилось, что у меня небольшое сотрясение мозга, перелом пальцев ноги, разрыв связок ступни, вывих бедра, а ранее вывихнутое плечо снова выскочило из сустава… не говоря уже о синяках, сверху донизу покрывающих обе ноги. Красный разум перестал действовать, и я почувствовал себя совершенно разбитым и опустошенным. (Эффект интенсивного выброса адреналина, дофамина, норадреналина в кровь сохранялся еще какое-то время, и его исчезновение было очень болезненным.) Целый месяц после происшествия я находился в мучительной власти Серого разума — в одурманенном, депрессивном состоянии, смешанным с приступами сильной тревоги. Я снова и снова представлял и переживал аварию, воспроизводя в памяти те секунды, словно в кино, момент за моментом, и с маниакальным упрямством обдумывал разные способы, благодаря которым мог бы избежать падения с обрыва. Врачи поставили диагноз «посттравматический стресс», а я понимал лишь одно: мой мозг и тело в полном беспорядке. Я всю жизнь активно занимался спортом, у меня всегда была отличная координация, я превосходно держал равновесие. Но теперь, спускаясь по крутой лестнице или проезжая на эскалаторе, я каждый раз заново переживал полет с крутого обрыва. Отличаясь врожденной грамотностью, теперь я делал ошибки в простых словах.

Следующие несколько месяцев после аварии я потихоньку выздоравливал и восстанавливался с помощью воды. Поначалу я подолгу отмокал в ванне с тоннами английской соли, потом в горячей ванне. Мои девчонки всегда были рядом, чтобы поднять мне настроение. Около месяца я ковылял на костылях, еще пару месяцев ходил с тростью. Я плавал (нет, скорее лежал на волнах) в холодных водах Тихого океана — это была отличная терапия для моих израненных тела и разума. А однажды я вернулся к месту, куда приземлился вместе с трактором. Пребывание там, около ледяного Миллкрика, у подножья крутого обрыва, тоже очень помогло мне справиться с психологической травмой.

Вскоре после аварии я вступил в команду Вана Куразы и принял участие в его программе. Прошло совсем немного времени, а я уже был в воде, бок о бок с такими ребятами, как Мартин Поллок, потерявший конечности в боевых действиях на Ближнем Востоке. Конечно, мои руки-ноги были при мне, что дает преимущество в водной стихии, но плохо функционирующему, подавленному мозгу совершенно безразлично, что привело его в столь печальное состояние: свалившийся с обрыва трактор, самовзрывающееся устройство, автокатастрофа или падение с обычной лестницы. Ребята в лагере Вана радушно приняли меня в свою разношерстную команду, тем не менее каждое утро, качаясь вместе с ними на волнах, я чувствовал себя разочарованным и слабым. Мой вестибулярный аппарат перестал нормально служить мне, и любое движение вперед вызывало у меня головокружительное ощущение стремительного падения вниз, вызывая непреодолимое желание ухватиться за поручень. Но мы вместе с товарищами все равно входили в воду, чтобы поддерживать и подбадривать друг друга. Тогда Ван сказал мне: «Тут все зависит от тебя, Джей. Ни о чем не думай, гляди на берег». И я начал усердно грести, а затем вскочил на доску и понесся на волне. Никаких мыслей. Никаких падений.

Первая волна показалась мне бесконечным выдохом, полной противоположностью тому временному помутнению, которое я пережил при падении с обрыва. Она подарила восторг, безболезненное новое рождение, лето в моей душе, катарсис. В ней воплотилась вся моя жизнь, каким-то непостижимым образом уместившаяся в одном моменте настоящего. Оглянувшись, неподалеку я увидел Мартина. Он катился на той же волне, бегущей к берегу. Погруженные в Голубой разум, мы улыбнулись друг другу и продолжили кататься.

Кстати, принять горячую ванну по возвращении домой тоже было замечательно.