Иосиф Халифман - Пароль скрещенных антенн

Не случайно мастера пчелиного промысла все больше задумываются над тем, не пора ли и самую пчелу получше усовершенствовать для выполнения задач, которые ее ожидают.

Нужны, очевидно, новые разновидности, новые опылительные породы пчел.

Но выведение новых пород — дело нескорое.

Пять тысяч лет понадобилось людям, чтобы из потомства прирученного дикого сизого голубя возникли дутыши, гонцы, трубастые, кудрявые, совиные, хохотуны, ласточковые, турманы, якобинцы, лысые, монахини и десятки других менее известных пород этой птицы.

Не менее пятисот лет разводится крыжовник, но число его культурных разновидностей исчисляется только десятками.

Около двухсот пятидесяти лет ушло на то, чтобы вывести из окультуренной дикой лесной земляники все ее крупноплодные зеленые, белые, алые и черные сорта.

Выведение пород пчелы должно проходить гораздо быстрее: ведь над этим будут работать люди, вооруженные передовой наукой. Породы пчел, которые они создадут, будут и совершенны и разнообразны.

Если не бояться фантазировать, можно представить себе породы пчел со сверхдлинными, свертывающимися в спираль, как у некоторых бабочек, хоботками для сбора нектара из самых глубоких цветков; и мохнатых, как шмели, послушных дрессировкам пчел для опыления новых растений, созданных селекционерами; и специализированных восконосных пчел; и, может быть, каких-нибудь нежалящих декоративных — разноцветных и белых пчел-альбиносов, — которые будут жить в прозрачных хрустальных ульях, украшающих собой поляны скверов, клумбы садов и парков в наших коммунистических городах.

Немало трудностей ждет впереди пчеловодов. Но наука поможет им преодолевать препятствия на пути к цели.

Люди труда и науки будут совместно продолжать свои искания, изучая и перестраивая жизнь живого. Они с каждым годом будут все успешнее раскрывать силы природы и ставить их себе на службу так же, как это сделали ученые, рассказом о которых заканчивается следующая глава.

НЕСКОЛЬКО лет назад на одной пасеке велись опыты по дрессировке пчел.

Здесь каждое утро на неизменном месте выставляли кормушку с сахарным сиропом. Кормушкой служила плоская ванночка с решетчатым деревянным плотиком, плавающим в сиропе. Пчелы опускались на плотик и пили с него сладкий корм. Пока пчелы сосали корм, их помечали краской, и потом меченые пчелы летали от столика к улью и обратно, а наблюдатели у столиков и у прилетной доски перед ульем читали номера и заносили их в протоколы.

Таким образом изучались память пчел на место, быстрота их полета, степень прилежания.

Однажды пчеловод, проводивший опыты, приехал на пасеку позже обычного. Он шел по саду в то время, когда кормушке со сладким сиропом уже полагалось стоять на столике и когда пчелы уже должны бы вести свои полеты к улью. Вот и столик.

Отсюда до пасеки еще с полкилометра.

Но что это? На столике — пчелы! И не случайные, а именно подопытные, их нельзя не узнать: все они меченые.

Они ползали по столику в поисках кормушки. Но кормушки не было, и сборщицы взлетали и снова опускались на стол.

Почему их здесь столько именно сейчас, когда задержалось начало опыта? Неужели пчелы способны так точно запомнить не только место кормления, но и время, когда кормушка появляется на столе?

Проверка этой догадки началась с простого. Пчел стали приучать летать на столик, где точно в восемь часов утра выставлялись кормушки с сиропом.

Так продолжалось десять дней.

Меченые пчелы массами летали на сироп. На одиннадцатый день, как всегда ровно в восемь часов утра, на столик была выставлена та же кормушка, но только пустая. Сначала пчелы летали на нее весьма усердно, потом число их стало заметно уменьшаться. Наиболее упорные продолжали все же летать к кормушке до десяти часов утра.

После этого было проверено, можно ли приучить пчел прилетать к месту кормления в разное время дня: утром, в полдень, после полудня, под вечер.

Пчелы неизменно проявляли способность быть точными.

Какую-нибудь группу пчел приучали брать сироп с кормушки, к примеру, от десяти до двенадцати часов дня, и почти все пчелы этой группы к привычному сроку прилетали из улья к кормушке. Через два часа после начала кормления большинство пчел прекращало полеты, даже если кормушку выставляли на столик после положенного времени.

Сомнений не было: пчелы чувствовали время.

Вообще говоря, время кормлений прекрасно чувствуют почти все животные, птицы, рыбы. Об этом много занятного могут рассказать дрессировщики зверей, работники зоопарков, животноводы, любители птиц, владельцы аквариумов и промышленники-рыбоводы. Однако у насекомых столь ясное проявление чувства времени казалось удивительным.